«Иванов» - Сталинское задание. «Иванов» - Сталинское задание Живучесть и бронирование

Легкий бомбардировщик-разведчик Су-2 («Иванов», АНТ-51, ББ-1).

Разработчик: ОКБ Сухого
Страна: СССР
Первый полет: 1939 г.

Постройка третьего «Иванова» ОКБ П.О.Сухого (по заказу № 452) закончилась в сентябре 1938 года. По конструкции машина была схожа с предыдущими двумя опытными экземплярами, но мотор М-62 заменили на более мощный и высотный М-87 . Емкость бензобаков сократили с 930 до 700 л, а боекомплект крыльевых пулеметов увеличили до 850 патронов на каждый. По мнению летчика А.П.Чернавского , совершившего первый полет 3 ноября, у новой машины сократился разбег и стала круче глиссада планирования. Перед сдачей СЗ-3 (Сталинское задание) на государственные испытания военные потребовали заменить М-87 более надежным М-87А, но и последний вышел из строя после трех полетов 25 ноября.

На государственные испытания в НИИ ВВС самолет «Иванов» попал с сопроводительным письмом, в котором говорилось, что он «…является чрезвычайно ценным объектом для ВВС Красной Армии, должен как можно быстрее закончить летные испытания. Произведенные полеты доводочного и проверочного порядка показывают, что самолет, как с точки зрения надежности, так с точки зрения доведенности органов управления может производить полеты по нормальной программе…»

С 3 февраля по 6 апреля 1939 года в Евпатории машину испытывала бригада в составе военинженера 3-го ранга А.В.Синельникова, летчика майора Б.Н.Покровского и штурмана майора А.М.Третьякова. 78 вылетов выполнили военные специалисты, после чего облет произвел майор П.М.Стефановский . Опытному летчику-испытателю едва удалось избежать серьезной аварии, когда на посадке не полностью вышла правая стойка шасси. Удачно приземлившись на одно колесо, Петр Михайлович вce-таки не смог удержать машину на пробеге, с поломками узлов стоек шасси, повреждением обшивки центроплана и патрубков ее пришлось отправить на ремонт.

Но летное происшествие не испортило впечатления от нового «Иванова». В своем отзыве Б.Н.Покровский подчеркивал, что самолет «…представляет образец продуманной культурной машины с большими скоростями, хорошей скороподъемностью, хорошим обзором, чуткостью к управлению. Полеты на данном самолете оставляют приятное впечатление о машине…» Положительно оценивали самолет и другие участники работы. Не удивительно, что в заключении акта государственных испытаний начальник НИИ ВВС А.И.Филин рекомендовал принять машину на вооружение нашей авиации в качестве легкого бомбардировщика, с возможностью использования в вариантах штурмовика и ближнего разведчика. Филин обратился с просьбой в наркомат авиапромышленности построить к 1 ноября 1939 года войсковую серию из десяти «Ивановых», которые отличались бы от опытного смешанной конструкцией (деревянный фюзеляж и металлические крылья).

События развивались стремительно. Еще до окончания государственных испытаний К.Е.Ворошилов и М.М.Каганович доложили об успехах Сухого Сталину. В конце марта 1939 года вышло решение Комитета обороны о запуске самолета под названием ББ-1 (ближний бомбардировщик) в серию на заводах № 135 в Харькове и «Саркомбайне» (это предприятие не имело в то время номера, а впоследствии стало заводом № 292) в Саратове. Сроки устанавливали весьма жесткими — Павлу Осиповичу давалось не более 20 дней для переработки чертежей под смешанную конструкцию и передачи их на заводы. Планировалось, что самолет будут выпускать серийно или с мотором М-88 (которым собирались впоследствии заменить капризный М-87), или с М-63 ТК (с турбокомпрессором). В обоих случаях максимальная скорость приближалась к желанной для руководства авиапромышленности отметке 500 км/ч.

Но принятым тогда постановлениям еще долго не суждено было воплотиться в жизнь. Во-первых, много неприятностей доставили самолету моторы. Многочисленные поломки разных двигателей (М-87, М-87А и М-87Б) в 1938-1939 годах на «Иванове» и других машинах только случайно не привели к серьезным летным происшествиям, но вызвали длительные простои. Незадолго до описываемых здесь событий «за вредительскую задержку с внедрением моторов М-87» были арестованы директор завода № 29 им. П.И.Баранова С.А.Александров и некоторые другие видные специалисты. Такая же участь постигла главного конструктора завода А.С.Назарова. Все они прошли стажировку во Франции на заводах фирмы «Gnome-Rhone», успели приобрести немалый опыт и их потеря оказалась весьма ощутима для дела.

Во-вторых, хотя Сухой сразу распорядился послать в Харьков группу конструкторов во главе с Д.А.Ромейко-Гурко, а в Саратов — с Н.П.Поленовым, авиазаводы оказались не готовыми к внедрению в серию нового самолета. На заводе № 135 (головном) работы над чертежами ББ-1 (машина получила заводское обозначение изделия «Н») начались в июне 1939 года. Быстро выяснилось, что придется коренным образом изменить технологический профиль предприятия, поскольку конструкция и технология ближнего бомбардировщика не имела ничего общего с ранее выпускавшимся здесь Р-10 .

Для руководства процессом внедрения в серию самолета на головном заводе по решению Комитета обороны от 29 июля и приказу М.М.Кагановича от 7 августа 1939 года П.О.Сухого назначили главным конструктором завода № 135. Директору поручалось организовать опытный цех, куда предписывалось переехать сложившемуся в процессе работы над «Ивановым» коллективу. В опытном цехе планировалось проводить работы по модификации и дальнейшему совершенствованию ББ-1. Сухому предписывалось отработать установку мотора М-63ТК, спроектировать и построить бронированный штурмовик-бомбардировщик (ШБ), в развитие ББ-1. Конструкторский коллектив в то время состоял всего из 63 человек. Большой вклад в развертывание серийного производства ББ-1 внесли ближайшие помощники Главного: его заместитель Д.А.Ромейко-Гурко, начальник бригады общих видов Н.А.Фомин, участвовавший еще в работах над «РД» и «Родиной» , опытный специалист по двигательным установкам Е.С.Фельснер и др.

На новом месте коллектив Сухого столкнулся с многочисленными трудностями. Директор Харьковского авиазавода В.Нейштадт очень долго не проводил никаких мероприятий по созданию опытной базы для КБ, а исполком города не предоставил сотрудникам ни одной квартиры — переехавшие инженеры и техники жили в гостинице в отрыве от семей. Естественно, в этих условиях москвичи не торопились покинуть столицу. Они знали также, что «харьковские первопроходцы» были вынуждены в отсутствие транспорта ежедневно проделывать многокилометровый путь пешком в дождь и морозы на работу и обратно. Павел Осипович опасался распада конструкторского коллектива — некоторые специалисты заявили ему об уходе, не желая ехать в Харьков, — и 11 февраля 1940 г. обратился к только что назначенному заместителем наркома по опытному самолетостроению А.С.Яковлеву с просьбой «…предоставить коллективу одну из Московских производственных баз, в которой в дополнение к двум — трем опытным объектам можно было бы наладить изготовление небольших серий количеством 10-15 самолетов в год».

А.С.Яковлев согласился с этим предложением и подписал 16 марта 1940 г. соответствующий приказ. На основе КБ-29 в Подлипках (ранее оно занималось разработкой герметических кабин и артиллерийского вооружения самолетов) был организован опытный завод, получивший номер 289, а в мае КБ Сухого полностью переехало на новую «квартиру». Павлу Осиповичу, ставшему главным конструктором опытного завода, предстояло в кратчайший срок оснастить предприятие необходимым оборудованием, создать костяк коллектива. Первым заданием стала постройка к октябрю 1940 года двух модифицированных ББ-1 с мощными моторами М-90 . На заводе № 135 они получили обозначение «МН» как дублеры самолета «Н». Преемником Сухого в должности главного конструктора Харьковского завода стал П.Д.Грушин .

Тем временем продолжались работы по усовершенствованию и доводке опытного СЗ-3. Еще в начале 1938 года Сухой послал Е.С.Фельснера к новому главному конструктору моторного завода С.К.Туманскому для доработки ВМГ. Долгие попытки улучшить выходные и особенно эксплуатационные характеристики мотора М-87 не привели к положительному результату. Особое беспокойство вызывали серьезные дефекты нагнетателя и недоведенность карбюратора с автоматом высотного корректора.

В апреле 1939 года в НИИ ВВС прошел испытания на проверку устойчивости, маневренности, дальности и надежности работы двигателя самолет «Иванов» с М-87Б. Полеты, в частности, показали, что на высоте 1500 м бомбардировщик выполнял вираж за 25-26 с, а боевой разворот — за 17-18 с. Обладая хорошей статической и динамической устойчивостью, машина нуждалась в повышении боковой устойчивости. Основные летно-технические данные ББ-1 М-87Б остались такими же, как у самолета с мотором М-87А.

Как только Сухому стало известно об успешной модернизации Туманским мотора, у которого односкоростной нагнетатель был заменен двухскоростным, он решил немедленно — еще до проведения государственных испытаний — поставить новый М-88 на СЗ-3. Мощность силовой установки возрастала с 950 л.с. на высоте 4700 м до 1000 л.с. на 6000 м, а это сулило заметный прирост максимальной скорости. Поскольку при испытании СЗ-3 М-87А высказывалось требование обеспечить штурману возможность более свободного покидания самолета в аварийных ситуациях, то нижнюю установку МВ-2 сняли, оставив широкий люк. Монтаж нового мотора на ББ-1 был закончен 27 ноября 1939 года, и после непродолжительной заводской отладки машину в январе 1940 года передали на государственные испытания. Их проводили военинженер 3-го ранга А.В.Синельников, летчик майор Б.Н.Покровский и штурман капитан С.З.Акопян.

На этот раз летчик оказался более сдержанным в оценке машины — летные характеристики ее не улучшились. В заключении акта испытаний говорилось:

«Необходимый для вооружения ВВС Красной Армии самолет ББ-1 с мотором М-88 из-за недоведенности винтомоторной группы не может быть допущен для нормальной эксплуатации в строевых частях… Медленная работа по внедрению самолета… может привести к устареванию самолета в процессе его производства и доводки». Акт требовал срочно доработать двигатель в части эксплуатационной надежности.

В конце 30-х годов советская авиапромышленность переживала серьезный кризис. В январе 1940 года А.И.Шахурин сменил М.М.Кагановича в должности наркома. Анализируя создавшееся положение, новый руководитель констатировал, что среди четырех самолетов новых типов (И-180 , ТБ-7 , ББ-22 и ББ-1), которые строились войсковой серией, только последняя машина успешно прошла государственные испытания, но и ее производство разворачивалось недопустимо медленно. До конца 1939 года ни одного серийного бомбардировщика ББ-1 наша авиация не получила. Один из первых приказов Шахурина, отданных им 19 января, требовал от руководства завода № 135 построить к июлю 1940 года 110 бомбардировщиков Сухого «…с тем, чтобы с этого времени перейти на выпуск модернизированного ББ-1 (имеется в виду машина с М-88. — прим. автора) со скоростью не менее 500 км/ч.»

Приказ НКАП № 56 от 15 февраля 1940 года начинался словами: «Учитывая особую важность пополнения воздушного флота самолетами ББ-1 конструкции т. Сухого и в целях максимального форсирования выпуска последнего…» Нарком установил график, по которому разворачивалось производство ББ-1 теперь уже на трех заводах: головном № 135, а также № 31 в Таганроге и № 207 в Долгопрудном. Они должны были сдать за первое полугодие текущего года 110, 20 и 5 машин, соответственно. Все подготовительные работы на «Саркомбайне» прекращались.

По нашему мнению, важные и своевременные решения правительства и наркомата авиапромышленности, подчеркивание «особой значимости» развертывания программы ББ-1, не соответствовали возможностям выделенных для его производства заводов. Напомним, что в 1939 году четыре ведущих советских авиазавода №№ 1, 18, 21 и 22 не только обеспечили 78% валовой продукции авиапромышленности, но и являлись признанными лидерами в освоении серийных технологии, оснастки. Они имели лучшие станки и оборудование, достаточно хорошо обученные кадры. Еще в мае 1938 года Сухой пытался убедить Кагановича, что «…оснащение завода № 1 целиком сможет обепечить производство самолета «Иванов»» . Возможно, что если бы выпуск ББ-1 развернули там или на одном из трех других перечисленных выше предприятий, то судьба машины сложилась бы по другому.

Большие надежды возлагал П.О.Сухой на две опытные работы: модификацию СЗ-1 под мотор М-63ТК и создание ШБ (штурмовика-бомбардировщика). Первый «объект» поднял в воздух в конце марта 1940 года заводской летчик А.И.Калюжнов. Однако он не имел необходимой высотной подготовки, поэтому летчику ЦАГИ А.П.Чернавскому пришлось выполнить четыре полета до высоты 6000 м с включением турбокомпрессора. В ходе испытаний в патрубках ТК возникли трещины, а масло перегревалось из-за недостаточной высотности маслопомпы. Руководство решило в дальнейшем доводить капризный М-63ТК на истребителе И-153 , а модифицированный СЗ-1 передали в ЛИИ. Машину не стали включать в план опытных работ на 1941 год и с началом войны о ней забыли.

Первоначально планировалось, что ШБ (иначе называемый ББ-2) станет значительным шагом в развитии самолета «Иванов» с учетом накопленного опыта. Проект предусматривал установку не только мотора М-88, но и одного из опытных двигателей новой серии М-80 (впоследствии увидел свет мотор М-81, а М-82 находился в массовой постройке). Самолет строили по тактико-техническим требованиям, утвержденным макетной комиссией для ББ-1 в марте 1939 года, поэтому ШБ оказался весьма сходен со «старшим братом» ББ-1, отличаясь цельнодеревянным фюзеляжем, усилением бронирования, улучшением аэродинамики. Шасси убирались назад в центроплан и закрывались стойками, при этом колеса разворачивались на 90°.

Впоследствии Сухой неоднократно с успехом применял эту схему уборки шасси на различных типах самолетов. Однако на ШБ случилась неприятность: в одном из первых полетов 4 июня 1940 года из-за ошибки в расчете действующих сил при выпуске шасси произошло заедание во втулке амортстойки. В очередном вылете не смог совладать с самолетом летчик В.Т.Сахранов — еще одна авария 16 июля серьезно задержала испытания ШБ. Поломки продолжали преследовать машину, и в конце осени 1940 года Сухой получил указание Шахурина использовать ШБ для отработки температурных режимов М-88. После появления «настоящих» штурмовиков Ил-2 и Су-6 машину посчитали неперспективной. Все работы по ШБ прекратили в конце апреля 1941 года.

Еще раньше прервались работы над проектом ББ-1 для военно-морского флота. Эта тема была утверждена в августе 1939 года наркомом ВМФ Н.Г.Кузнецовым и предусматривала установку сухопутного разведчика на два поплавка. Информации о дальнейших мероприятиях по данному проекту у авторов нет, как и о работе Сухого над «чистым» штурмовиком с мотором М-80. Известно лишь, что главный конструктор дал указание сотрудникам ОКБ начать подготовку эскизного проекта.

Боевые и эксплуатационные качества серийных самолетов ББ-1 предстояло проверить в процессе войсковых испытаний. В конце марта 1940 года на Харьковский авиазавод прибыла группа летчиков и техников из базировавшейся в Харьковском военном округе 19-й авиабригады. Командированные авиаторы, возглавляемые капитаном А.И.Пушкиным, прямо в цехах знакомились с новой машиной. По их предложениям здесь же были осуществлены некоторые доработки конструкции, в частности, восстановлены боковые форточки кабины ББ-1.

В мае первые 16 доработанных машин были приняты военными и началась подготовка к испытаниям. Их решили проводить во вновь созданном полку, который получил № 135 по номеру Харьковского завода. Авиаторам полка, возглавляемого майором Неволиным, предстояло определить некоторые важные характеристики ББ-1 М-88, поскольку в ходе государственных испытаний опытной машины произошло много поломок, и они остались, по сути, незавершенными. В частности, требовалось подтвердить практический потолок самолета, оценить расходы горючего на разных режимах, проверить возможность полетов в сложных метеоусловиях и ночью. Предстояло также определить возможность применения бомб ФАБ-250 с подкрыльевых держателей. Напряженная работа продолжалась с 10 мая по 20 июня. Ее возглавляли от НИИ ВВС — военинженер 2-го ранга С.Н.Часовиков, летчики капитан С.М.Коробов и ст. лейтенант Ю.Н.Кругликов, а от 135-го БАП — военинженер 3-го ранга А.В.Телегин и помощник командира полка капитан А.И.Пушкин.

Войсковые испытания прошли удовлетворительно, хотя не обошлось без происшествий. Так, при полете на дальность по маршруту: Харьков — Белгород — Изюм — Харьков на большой высоте на самолете замерзли узлы управления и едва не произошла катастрофа. Кроме того, высотные полеты выявили некачественную окраску самолета — краска шелушилась и отваливалась с передней кромки крыла и стабилизатора. Среди основных дефектов бомбардировщика отмечались ненадежность двигателя, замасливание прицела и нижнего люка штурмана, недостаточная прочность стоек шасси и пневматиков. Нагрузка на рули нарастала неравномерно и оказалась излишне большой (по сравнению с опытным самолетом), появились люфты и трение в узлах подвески рулей высоты и элеронов.

В то же время в отчете отмечалось, что в эксплуатации самолет прост, подход к различным отдельным агрегатам удобен, ремонт и замена деталей трудностей не представляют. Машина свободно взлетала с грунтовой полосы при нагрузке 700 кг бомб. «Летчики, имевшие квалификацию ниже средней, пришедшие в часть из летных школ ВВС, осваивают самолет легко и после 20 — 25 вывозных полетов самостоятельно выпускались на ББ-1» , — говорилось в отчете по войсковым испытаниям. Летчики остались довольны хорошим обзором вперед из кабины и удобной высокой ручкой управления. Прибывшие в полк начальник ГУ ВВС П.В.Рычагов и инспектор по технике пилотирования одного из военных округов А.В.Беляков , после непродолжительного наземного осмотра, благополучно совершили на ББ-1 ознакомительный полет.

Несмотря на благоприятные результаты испытаний, 18 июля в докладе на имя Сталина и Ворошилова Рычагов высказал мнение, что в 1941 году надо потребовать от П.О.Сухого не только устранить указанные в акте войсковых испытаний дефекты, но и внести существенные изменения в конструкцию: установить предкрылки и увеличить поперечное V крыла. После прошедшего в Москве совместного совещания летчиков, штурманов и конструкторов, где с докладом по ББ-1 выступил майор Л.М.Максимов, а в обсуждении участвовали опытные инспекторы ВВС полковники И.И.Душкин, И.П.Селиванов и И.А.Титов, комдив П.А.Алексеев выступил с предложением приостановить производство самолета Сухого до полного устранения основных недостатков.

С этим не согласился нарком авиапромышленности А.И.Шахурин. По его мнению, такое решение могло вызвать простои производства. Полеты авиаторов 135-го БАП показали, что в эксплуатации самолет оказался прост и безопасен. Кроме того, значительно надежнее стали работать моторы, позволив машине непрерывно набирать высоту 7000 м (Ранее летчикам приходилось при наборе высоты на режиме наивысшей скороподъемности два — три раза охлаждать мотор на горизонтальных площадках из-за перегрева масла.) Положение дел с ББ-1 выглядело заметно лучшим по сравнению с другими новыми типами машин, например с ББ-22 А.С.Яковлева. Поэтому Шахурин считал целесообразным принять бомбардировщик Сухого на вооружение, полностью оснастить машинами 135-й БАП и окончательно довести машину непосредственно в этой части во втором полугодии 1940 года.

Никаких принципиальных изменений в серийную конструкцию ББ-1 в тот период Сухой вносить не стал. Заводы строили самолеты, стремясь отработать технологию и устранить недостатки производства. Наибольших успехов в освоении ББ-1 добились в Харькове. Там к лету 1940 года внедрили плазово-шаблонный метод, освоили скоростной способ изготовления штампов, стали использовать новейшие фрезерные станки типа «Норд-Америкен» и гидропрессы на 500 т. За пять первых месяцев 1940 года были построены еще три новых цеха, на 20 % воз: росло число рабочих и на 40 % снизилась трудоемкость одной машины. Директор Ю.Н.Карпов и главный инженер И.М.Кузин объясняли руководству авиапромышленности невыполнение плана перебоями с поставкой комплектующих и прежде всего, двигателей. Так, моторный завод № 29 прислал за этот период 132 мотора М-87 и М-88 вместо 185 запланированных, из них всего 116 оказались исправными.

В истории таганрогского завода № 31 им. Димитрова, специализировавшегося в создании авиатехники для ВМФ, 1940 год остался как один из наиболее тяжелых. Одновременно в постройке находились имевшие мало общего по конструкции машины: МБР-2 , КОР-1 , ГСТ , МДР-6 и ББ-1. Кроме того, таганрогцы изготавливали детали и запасные части для разведчиков МБР-2, ССС и P-Z . Началась подготовка серийного производства Р-5 , но затем это решение отменили. «Завод захлебнулся в разнообразии технологически различных типов машин, потерял производственный ритм, фактически перестал серийно работать и тем самым оказался в стороне от дела снабжения армии боевыми современными самолетами» , — писал в отчетном докладе директор И.Г.Загайнов. При развертывании производства ББ-1 «тридцать первому» не хватало, прежде всего, фрезерных и строгальных станков, а обещанной наркоматом помощи в оборудовании и кадрах получено не было.

Завод № 207 был известен в конце 30-х годов как «Дирижаблестрой». Некоторое время казалось, что дирижабли имеют большое будущее в военной авиации, но затем взгляды изменились. Одновременно с решением о серийной постройке ББ-1 последовало указание правительства законсервировать работы над огромными дирижаблями серии В-1 и гондолой для ДП-9. Кроме того, завод прекратил производство запчастей для И-15бис . Однако низкая квалификация кадров, плохая организация производства, диспропорция между механосборочными и агрегатными цехами, большой недостаток фрезерных станков тормозили освоение ББ-1, приводили к большому проценту брака. Лишь после реконструкции завода и налаживания кооперации с другими предприятиями удалось заложить две серии по пять машин. До декабря 1940 года завод № 207, как и № 31, ни одного ББ-1 не построил.

В доводке машины 135-й БАП сыграл особую роль. После окончания войсковых испытаний часть стала настоящим учебным полигоном. С октября 1940 года, когда полк возглавил полковник Б.В.Янсен, до мая 1941 года в нем шла подготовка инструкторов. 67 летчиков и 71 штурман (их называли также летчиками-наблюдателями) освоили все особенности новой машины и перед войной успели переучить руководящий состав девяти других частей.

В полку Янсена уделяли внимание и тактической подготовке авиаторов. Учебные бомбометания показали, что из-за несовершенства прицелов максимальная высота сброса бомб не должна превышать 3000 м, а рабочая — 1000-1200 м. Вблизи земли атаки неприятельских истребителей снизу представлялись маловероятными, в результате чего люковые установки на самолет не устанавливали. Военпреды не противились этому, учитывая мнение П.О.Сухого, что люковая установка и бронирование штурмана увеличат вес машины и сместят назад центровку. Более того, когда в сентябре 1940 года Комитет обороны рассматривал вопрос об усилении пулеметно-пушечного вооружения серийных самолетов, то ББ-1 оказался единственной машиной, которую «разоружили»: вместо четырех крыльевых пулеметов оставили два и ликвидировали люковый ШКАС . Война показала ошибочность этих мероприятий.

Осенью 1940 года внимание Сухого привлек новый двигатель М-81, разработанный под руководством А.Д.Швецова. В постановлении СНК от 23 октября говорилось, что его доводка является «наиболее важной и первоочередной задачей завода № 19. Директору моторного завода Г.В.Кожевникову поступило указание срочно прислать в Харьков три опытных двигателя М-81 с удлиненным валом для установки на серийный ББ-1. К этому времени Павел Осипович успел переоснастить второй опытный экземпляр машины «МН» «Дублер», заменив М-90 на М-81. Несмотря на вынужденную посадку «Дублера» во втором испытательном полете из-за заклинивания мотора, Сухой верил в перспективность работы. Однако в конце ноября 1940 года руководство НКАП сочло мотор М-81 «тупиковым направлением развития», его внедрение и доводку прекратили.

В это время отношение руководства к машине Сухого сильно изменилось в негативном направлении. Стало высказываться мнение, что ББ-1 как тип не найдет широкого применения в будущей войне. Военные хорошо знали о беззащитности польских легких одномоторных бомбардировщиков «Карась» перед атаками немецких истребителей. Позже стало известно, что английские «Бэттлы» (наиболее близкие к ББ-1 по схеме и назначению), считавшиеся накануне войны вполне современными, в майских боях 1940 года во Франции понесли исключительно тяжелые потери. Советская разведка сообщала, что крупнейшие заводы «Остин» в Ковентри перешли на выпуск четырехмоторных бомбардировщиков, прекратив постройку «Бэттлов».

Специалисты понимали, что нельзя приписывать успехи пикирующего бомбардировщика Ju-87 только немецкой пропаганде. Однако закупили в Германии и подробно изучили в НИИ ВВС не его, а другой, двухмоторный пикирующий бомбардировщик Ju-88, который оказал большое влияние на советскую авиапромышленность и даже на военную доктрину. У руководства страны не было убежденности, что в предстоящей войне удастся сразу завоевать господство в воздухе, а без него одномоторный двухместный бомбардировщик являлся весьма уязвимым. По мнению руководства ГУ ВВС и НКАП, нашей стране был нужен в массовом производстве не одномоторный «горизонтальный» бомбардировщик, а двухмоторный пикировщик. В результате самолет ББ-1 фактически перестали рассматривать как новый тип серийного бомбардировщика. И раньше руководство страны не жаловало Сухого и его творение своим вниманием. Можно привести такой факт: до войны его машины не участвовали ни в одном параде или крупном показе новой авиатехники. Теперь, после отказа Павла Осиповича переделать самолет в пикирующий бомбардировщик, интерес к ББ-1, казалось, пропал совсем.

Кроме того, осенью 1940 года авиапромышленности не удалось преодолеть кризис в совершенствовании моторов, в особенности разработанных в КБ С.К.Туманского. На двигателях М-88 постоянно отмечались прогары поршней, тряска ВМГ, повышенный расход масла, приводивший к дымлению. Если на первой скорости нагнетателя наблюдалось излишнее обеднение смеси, то на второй — переобогащение. Пришлось временно приостановить их серийный выпуск. Трудно шла доводка перспективного двигателя М-90, на который НКАП возлагал большие надежды. В результате в должности главного конструктора завода № 29 Туманского сменил Е.В.Урмин. Едва не арестовали директора С.А.Громова — его спасло от скорой расправы лишь заступничество Шахурина.

9 декабря 1940 года на совместном заседании СНК и ЦК ВКП(б) рассматривалась программа выпуска самолетов и моторов на 1941 год. В этом чрезвычайно важном документе авиапромышленности предписывалось прекратить строительство устаревших самолетов. Для ближнего бомбардировщика ББ-1, переименованного по имени главного конструктора в Су-2 , устанавливался годовой план для всех трех заводов в 1150 машин (из общего количества 6070 бомбардировщиков). 600 Су-2 должны были построить за 1941 год в Харькове.

Некоторый перелом к лучшему в производстве бомбардировщиков Сухого наметился в начале декабря, несмотря на то, что завод № 31 до конца года снова переориентировали — на этот раз на выпуск истребителей ЛаГГ-3 . Незавершенное производство, часть оснастки и 70 почти готовых Су-2 передали из Таганрога в Долгопрудный. У руководства НКАП были все основания рассчитывать, что завод № 207 вскоре сможет внести свою лепту в поставку самолетов для ВВС.

После получения удовлетворительных результатов испытаний двигателя М-88 его серийную постройку возобновили под обозначением М-88Б. В Харькове незадолго до нового 1941 года эти моторы устанавливали не только на вновь построенные Су-2, но и заменяли некондиционные двигатели на уже выпущенных машинах. В последних числах декабря 1940 года не только впервые удалось выполнить план и сдать военным представителям 40 самолетов, но и обеспечить задел для выполнения программы следующего года.

Уместно сказать несколько слов о номерах серийных бомбардировщиков. Несколько таганрогских машин имели тип (код) «26» и шестизначный номер, включавший номер завода. Так, один из самолетов 211-го бап имел № 263107. В Харькове нумерация Су-2 продолжалась порядком, принятым для Р-10. Например, машины №№ 9/2 и 1/4 передали в январе 1941 года в 135-й БАП. С весны этого года стандартным стал заводской номер бомбардировщика из пяти цифр. Например, самолеты №№ 19017, 54093, 17106 имелись летом 1942 года в 209-м БАП, а на Су-2 № 05056 летал осенью 1941 года экипаж мл. лейтенанта И.А.Клевцова и ст. лейтенанта М.А.Лашина из 135-го БАП.

И наконец, как бы специально для запутывания вражеских шпионов присваивали серийные номера в Долгопрудном. Известно, что машины завода № 207 имели обычно пять цифр и одну букву, перемещавшиеся от серии к серии. Цифры «07» определяли тип машины, буквы указывали зашифрованный номер серии, а оставшиеся цифры — порядковый номер каждого самолета в серии.

Налаживание серийного производства позволило рассчитать себестоимость самолета. Она оказалась весьма высокой. Так, харьковские «сушки» обходились стране в 430 тыс. руб, а долгопрудненские еще дороже — 700 тыс. Для сравнения отметим, что СБ завода № 22 стоили всего 265 тыс. руб, а ББ-22 завода № 1 — 400 тыс. руб. Основные причины больших затрат можно объяснить невысокой механизацией производства даже на заводе № 135 (по сравнению с нашими передовыми предприятиями), значительными объемами механической обработки большого количества деталей и высокой металлоемкостью (845 кг дюраля и 440 кг стали на каждый самолет).

Широкое внедрение Су-2 в строевые части началось в январе 1941 года. Вслед за 135-м БАП машины из Харькова поступили в 211-й и 227-й БАП. Долгопрудненский завод тем временем «взял шефство» над 97-м БАП, а из Таганрога передали все принятые военпредами машины в 211-й БАП. К концу марта с Су-2 познакомились руководящие и технические составы еще четырех авиаполков — 103-го, 209-го, 210-го и 226-го. До весны 1941 года серийные самолеты поступали в западные округа в очень ограниченных количествах, что вынудило командование ВВС Красной Армии продлить сроки переучивания. Так, для 211-й БАП майора Ф.Г.Родякина был утвержден план освоения Су-2, растянутый на девять (!) месяцев (с января по сентябрь 1941 г.). Естественно, начавшаяся война сжала все сроки.

Прошедшие весной в 135-м БАП войсковые испытания Су-2 выявили 28 серьезных дефектов машины. Военные потребовали утеплить коки винтов для работы на больших высотах, устранить перекосы в подвижной части фонаря, а также ликвидировать течи смеси в амортстойках шасси и бензина из дренажной магистрали на пикировании. Главному конструктору предложили как можно скорее разработать систему заполнения бензобаков нейтральными газами по мере выработки горючего и вырезать люк в капоте мотора для обеспечения разогрева двигателя от паяльной лампы АПЛ-1.

Серьезные проблемы вызывала ненадежная работа винтомоторной группы. На большинстве машин наблюдалась тряска двигателей М-88 и М-88Б. Если на первой скорости нагнетателя она сопровождалась прерывистыми выхлопами, то на второй скорости — нарушением равномерной работы. Отмечались случаи обрезания моторов в воздухе. Специальные испытания, прошедшие в 135-м БАП в марте 1941 года при участии П.О.Сухого, показали, что тряска моторов исчезала при соответствующей регулировке иглы автокорректора карбюратора. Неожиданно выяснилось, что эти детали не взаимозаменяемы на моторах М-88 и М-88Б.

Выброшенное из суфлера мотора касторовое масло забрызгивало нижнюю прозрачную часть кабины штурмана и прицел ОПБ-1м, не позволяя наводить бомбардировщик на цель. Кроме того, очень неудобным оказалось кресло штурмана, мешающее быстро перейти от бомбометания к наблюдению за воздухом в верхней полусфере и стрельбе из оборонительного пулемета. Тем временем, один из самолетов оснастили прицелом для действий с низких высот НВ-5, второй — подкрыльевыми кассетами КД-2, третий — радиостанцией РСР-1, но в серии данное оборудование и вооружение не использовали. Неудачным решением стала попытка заменить плексиглас фонаря кабины на целлулоид, поскольку быстро терялась прозрачность и ухудшался обзор экипажа.

Колеса первых серийных машин имели недостаточно прочные реборды, разрушавшиеся после выполнения 15-20 посадок. К началу января 1941 года в 135-м БАП не могли подняться в небо 27 Су-2 из-за поломки колес. Также не хватало в части запасных покрышек. Эксплуатационные испытания усиленных колес шасси показали, что они стали соответствовать полетному весу самолета. К началу апреля заводская бригада сменила несколько комплектов амортстоек шасси, выдержавших по триста посадок.

Летному составу больше всего в самолете понравилась теплая, закрытая кабина. «Зимой хоть в майке летай, не то, что на Р-5, где мороз пробирает до костей!» Мл.лейтенант Н.Я.Тузов (впоследствии ставший генералом) из 2-й отдельной аэрофотоэскадрильи, принадлежащей 7-му (картографическому) Главному управлению Генштаба, совершил в годы войны 25 боевых вылетов на Су-2. Он с сожалением вспоминал, что машин Сухого не было зимой 1941 года, когда их подразделение на самолетах Р-5 и Р-Z проводило интенсивные съемки в Белоруссии.

«… Идут занятия летчиков. Преподаватель диктует множество цифр: размах крыла, САХ, углы отклонения элеронов и триммеров. А дальше пошло: степень сжатия, зазоры клапанов, ход поршня, порядок работы цилиндров… Летчики старательно записывали все это в свои тетради» , — таким запомнилось начало изучения Су-2 весной 1941 года молодому пилоту 227-го БАП старшине К.Ф.Белоконю, впоследствии Герою Советского Союза. Как в его, так и в соседних частях освоение машины шло медленными темпами, с упором на теоретические занятия. Из-за плохого состояния аэродромов и перебоев с подвозом горючего весной практически не было полетов.

Однако работа в НИИ ВВС не прекращалась ни зимой, ни весной. С декабря 1940 года по март 1941 года летчик-испытатель А.К.Долгов провел государственные испытания трех Су-2. Одна из поступивших машин (№ 1/6) значительно отличалась от серийных (№№ 16/2 и 20/2). Целью модификации стало повышение летно-тактических данных до требований 1941 года. Для этого маслорадиатор перенесли в центроплан, изменили профиль капота и форму всасывающего патрубка. Весьма громоздкую заднюю башню MB-5 заменили турелью ТСС-1 со сдвигаемой крышкой. В целом результаты проведенной работы радовали. Скорость по сравнению с серийными самолетами возросла на 33-38 км/ч, а практический потолок — на 700 м. Впервые на второй границе высотности Су-2 летал быстрее 500 км/ч.

Ведущий инженер А.В.Синельников выразил тревогу — уже в который раз — по поводу ненадежности двигателей. В то время как на модифицированном самолете он работал удовлетворительно, на серийных машинах пришлось сменить четыре М-88Б, причем три из них вышли из строя после трех часов работы из-за задира и прогара поршней. Штурман капитан Гладинцев отметил ряд достоинств ТСС-1, но не обошел вниманием и недостатки: малые углы обстрела, трудности ведения прицельного огня при работе в потоке воздуха, сложность перевода пулемета из походного положения в боевое.

По мнению начальника НИИ ВВС А.И.Филина, изменения, осуществленные на модифицированной машине, следовало внедрить в серию после устранения отмеченных в ходе испытаний дефектов. Но здесь производственники проявили поспешность и уже весной начали строить Су-2 с турелью ТСС-1. Тем временем турель модифицировали, доработали, но ее государственные испытания завершились все же с неудовлетворительными результатами. Генерал И.Ф.Петров, сменивший Филина в НИИ ВВС, считал недопустимо ослабленной обороноспособность Су-2, и после его вмешательства в конце мая 1941 г. башню MB-5 восстановили. Всего заводы выпустили 250 машин с турелью ТСС-1.

Незадолго до начала войны Сухой определил свое отношение к новым двигателям. Он считал, что уже с осени 1941 года серийное производство Су-2 можно было перевести на мотор М-89, который создавался под руководством С.К.Туманского и затем Е.В.Урмина. Но, по мнению Павла Осиповича, гораздо больше преимуществ в летных характеристиках сулил двигатель А.Д.Швецова М-82 — дальнейшее развитие М-81. В качестве перспективных моторов рассматривались М-90 и АМ-37 — под них главный конструктор с февраля 1941 года начал проектировать и строить опытные машины Су-4 (ББ-3). В отличие от Су-2 они должны были иметь не только деревянный фюзеляж, но и деревянное крыло с металлическими лонжеронами. Планировалось, что крупнокалиберные пулеметы Таубина заменят ШКАСы в крыльях и на верхней турели.

План первого полугодия 1941 года по выпуску Су-2 промышленности удалось выполнить на 119% (в среднем по бомбардировщикам — на 86 %), На 1 июня заводы доложили о 413 Су-2, принятых военпредами. Из этого количества известно местонахождение 388 машин (382 имели моторы М-88 и 88Б, а остальные — М-87). В приграничных военных округах (ВО) Су-2 распределялись так: в Западном Особом ВО — 64, в Киевском Особом ВО — 91 и в Одесском ВО — 22. 124 бомбардировщика имелись в Харьковском ВО, 85 — на заводских аэродромах и 7 — в учебном центре. Несколько самолетов пришлось списать в результате летных происшествий, а другие еще не успели прибыть к месту назначения.

Незадолго до вторжения врага многие самолеты успели подготовить к действиям в сложных метеоусловиях и на больших высотах. В Харькове, Бобруйске, Киеве и Витебске к началу июня закончилась установка радиополукомпасов РПК-2 на 99 серийных Су-2. Одновременно удалось устранить основные дефекты кислородного оборудования. Эта работа развернулась после обращения к П.Ф.Жигареву 5 мая командующего ВВС Харьковского военного округа генерала С.К.Горюнова, отметившего факты неисправности приборов КПА-3 и неудачного монтажа кислородных баллонов на десятках бомбардировщиков Сухого.

16 июня начались полеты в НИИ ВВС серийного Су-2, построенного на заводе № 207. Самолет отличался от ранее испытанных тем, что турель МВ-5 заменили модифицированной МВ-5м, которая предоставила штурману большее удобство, но несколько сократила возможные углы обстрела пулемета в передней полусфере. Все же начальник отдела института военинженер 1 -го ранга П.В.Рудинцев рекомендовал запустить МВ-5м в серию. Испытания успешно завершились за несколько дней. Представлялись наиболее важными следующие выводы:
-Серийный самолет Су-2 М-88Б производства завода № 207 по качеству изготовления ничем не отличается от серийных самолетов завода № 135.
-На самолете устранено большинство дефектов, ранее отмечавшихся в ходе госиспытаний серийных Су-2 производства завода № 135.
-Летные свойства и характеристики самолета производства завода № 207 практически такие же, как и у самолетов завода № 135.
-Винтомоторная группа на самолете работала нормально.
-Температурные режимы масла при полете на номинальной мощности мотора в горизонтальном полете и при наборе высоты до 8000 м находятся в норме и не превышали 6О°С на входе и 108°С на выходе…

Результаты испытаний обнадеживали и они были доведены до сведения ОКБ Сухого, а также командиров и штабов действующих частей. Последние мирные дни в полках проходили по-разному. В обстановке строжайшей секретности осваивали Су-2 в Котовске, где стоял 211-й БАП. Даже авиаторы 20-й авиадивизии, в которую входил полк, ничего не знали о новой машине. В ходе интенсивной учебной работы 227-го БАП на аэродроме Бородянка в июне произошло пять аварий. А летчикам 43-го БАП не удалось выполнить ни одного полета после 7 июня из-за отсутствия горючего.

К началу войны из 82 ближнебомбардировочных авиаполков ВВС Красной Армии восемь в той или иной степени освоили Су-2 и еще два не успели получить машин с заводов, но планировали в скором времени начать процесс переучивания. Находящиеся вблизи границы 195 бомбардировщиков Сухого (132 исправны) располагались южнее 55 параллели -примерно с линии Вильнюс — Витебск до Черного моря. В других видах авиации (ВВС ВМФ, авиаподразделениях НКВД) самолеты Су-2 отсутствовали.

Важные события происходили и вдали от линии фронта. С первых дней войны правительство приняло ряд решений, направленных на рост производства Су-2. Согласно одному из первых военных постановлений, воронежский завод № 450 с 29 июня 1941 года освобождался от ранее выданных программ и полностью переходил на работу по кооперации с заводом № 135 — головным по выпуску Су-2. Харьковские заводы «Серп и молот» и «Гидропривод» получали государственные задания только по производству, соответственно, фюзеляжей и шасси для бомбардировщиков Сухого. В начале июля для улучшения хозяйственных связей филиал воронежского завода № 450 преобразовали в филиал харьковского авиазавода.

Весьма важное постановление Государственного комитета обороны, которое было принято 4 июля, требовало существенно увеличить производство самолетов и моторов начиная с текущего месяца. Заводу № 135 устанавливалось задание на выпуск в III квартале 1941 года 368 Су-2, а заводу № 207 — на 92 аналогичные машины. При успешном выполнении плановых заданий, уже в июле ВВС Красной Армии должны были получить 155 бомбардировщиков Сухого. Кадровые рабочие освобождались от призыва в армию. Одновременно весь руководящий и инженерно-технический состав заводов перевели на казарменное положение.

Не меньшее внимание уделялось вопросам повышения боевых качеств самолетов. Первым делом предприняли попытку повысить надежность вооружения и огневую мощь Су-2. На серийных машинах уже в июле улучшили качество электроспусков, снова вернулись к квартету крыльевых пулеметов и восстановили нижнюю турель МВ-2. 7 августа в НИИ ВВС закончились сравнительные испытания люковых турелей МВ-2 и ЛУ-100. В конструкции последней удалось устранить ряд неудобств для штурмана, отмечавшихся при работе с МВ-2. Прежде всего, ЛУ-100 позволяла штурману свободно покидать самолет через нижний люк, а также обеспечивала несколько большие углы обстрела. Однако ломать серийное производство ради этих достоинств военные сочли нецелесообразным и на серийные Су-2 турели ЛУ-100 не устанавливали.

А вот турельная установка MB-5м (модифицированная), успешно выдержавшая полигонные испытания 23 июля 1941 года, заменила старую модель верхней стрелковой точки. Она позволяла штурману быстрее перейти от стрельбы к бомбометанию и наоборот. Ввиду неудобства замены патронных ящиков и перезарядки пулемета ШКАС, в модифицированной установке применили непрерывную ленту увеличенной длины.

В конце июля успешно прошли полигонные испытания и были внедрены в серию кассеты мелких бомб КМБ-Су-2, которые заменили КД-1. Удалось значительно упростить и ускорить подготовку бомбардировщика к вылету, более полно использовать бомбовые отсеки. Испытания в НИПАВ показали, что при нормальной загрузке бомбами АО-2,5 Су-2 мог нести около 400 кг груза, а при максимальной — 600 кг. Кассеты на Су-2 удалось внедрить в серию значительно раньше, чем на штурмовиках Ил-2 . Промышленность быстро ликвидировала перебои с поставкой современных электросбрасывателей (до 7 июля на машины устанавливали устаревшие ЭСБР-2 наряду с ЭСБР-6). Работу аэродромного персонала призваны были облегчить специально сконструированные тележки для кассет.

Первые же воздушные бои выявили недостаточность бронезащиты штурмана. Точнее говоря, она отсутствовала вовсе. Не дожидаясь директивных указаний, 10 июля 1941 года главный инженер завода № 135 П.Г.Чепелев обратился с письмом к наркому авиапромышленности А.И.Шахурину, главному конструктору П.О.Сухому и заместителю начальника ГУ ВВС Я.Л.Бибикову: «При работе на фронте Су-2 обнаружена необходимость установки на самолет боковой бронезащиты штурмана. Завод № 135 срочно производит отработку макета бронезащиты штурмана и по получении брони она будет установлена на все самолеты. За счет дополнительной брони вес возрастет на 35 кг, за счет люковой установки — еще на 30 кг. Исходя из этого, считаю целесообразным для снижения веса и сокращения производственного цикла снять с машины радиополукомпас РПК-2, шторки для слепых полетов, металлическое кресло штурмана, сохранив установку под фотоаппарат АФА-13 лишь на каждом пятом Су-2. Итого, можно добиться сокращения веса на 42 кг».

Чепелев не знал, что сразу после вторжения врага Сухой дал указание своему опытному заводу разработать усиленную схему бронирования. Уже 26 июня начальник бригады Н.А.Фомин представил, а главный конструктор утвердил вариант бронезащиты, отличавшийся от предложенного серийным заводом, увеличив броню снизу, а не сбоку самолета. Военные, рассмотрев предложения, на первых порах предложили «дать зеленую улицу» обоим вариантам, а затем предпочли схему Сухого.

Тем временем из Бровар, где 29 июля базировался 211-й БАП, поступила телеграмма от инженера полка Бязя с просьбой срочно прислать 42 комплекта бронезащиты для установки на Су-2 в полевых условиях. Военный инженер считал, что лучше поставить бронеплиты в виде фартука на подвижное кольцо турели. По данным штаба полка боевые потери составили к этому времени 2 летчика и 23 штурмана. (Согласно другим источникам, за два месяца войны в 211-м БАП погибли 4 летчика и 14 штурманов, не считая авиаторов, не вернувшихся с боевого задания.)

К началу августа 1941 года подольский завод изготовил 100 комплектов брони по схеме главного конструктора, а завод в Мариуполе — 10 комплектов по варианту харьковчан; заводские бригады срочно выехали на фронт для усиления защиты уже выпущенных самолетов. 9 августа положение с бронированием экипажа Су-2 рассматривалось в правительстве. Вышедшее в этот день постановление ГКО № 441 требовало с 15 августа выпускать все самолеты с бронезащитой штурмана в виде 8,5-мм листов цементированной стали. Для сохранения центровки и полезной нагрузки с машины сняли радиостанцию и радиополукомпас. Этим же постановлением ГКО обязал наркомат судостроительной промышленности немедленно обеспечить серийное производства самолетов Су-2 бронеплитами с мариупольского завода им. Ильича.

Среди работ, проведенных опытным заводом № 289, основное место заняла отработка новых авиадвигателей. Еще до начала войны была спроектирована винтомоторная установка под мотор М-89. В июле самолет Су-2 М-89 закончили постройкой на заводе № 135.

Новый двигатель отличался по габаритам от М-88Б лишь удлиненным валом редуктора, но имел большую на 150 л.с. мощность, что сулило повышение скорости и скороподъемности. После нескольких пробных полетов, в ходе которых масло сильно перегревалось, удалось путем установки двух стандартных 9-дюймовых маслорадиаторов в носках центроплана добиться нормальных температур масла на всех режимах полета.

С 12 по 18 августа 1941 года летчик А.П.Деев провел заводские испытания новой машины. От серийного Су-2 самолет № 13016 отличался (помимо двигателя) легкосъемным коком по типу «мессершмитта» без храповика и полностью убираемой в походном положении в фюзеляж нижней установкой ЛУ. Первоначально машина имела верхнюю турель ТСС-1, но в процессе испытаний ее заменили на МВ-5. По отзыву летчика, по технике пилотирования самолет мало отличался от серийных, а максимальную скорость имел примерно на 50 км/ч больше на всех высотах. В одном из полетов Деев, выходя из грозового облака, на пикировании развил приборную скорость 565 км/ч — вибраций и деформаций в конструкции замечено не было.

Конечно, двигатель М-89 был еще «сырым», недоведенным. Из-за недостаточного оребрения часто перегревались головки некоторых цилиндров. В то же время его применение сулило большие перспективы. Сразу после проведения заводских испытаний Су-2 № 13016 перегнали на завод № 289 для отработки и испытаний на этой машине мотора М-89Б с непосредственным впрыском горючего. Последующие полеты было решено проводить в ЛИИ НКАП, но эвакуация помешала их завершению.

В конце июля под натиском противника пришлось эвакуировать запорожский моторостроительный завод № 29 в Молотов (Пермь). В августе серийное производство Су-2 шло неритмично из-за перебоев с поставками кассет, аварийных электросбрасывателей, но больше всего не хватало моторов. 25 августа на заводе № 135 имелось 35 моторов М-88Б и 80 М-89. Начальник Главного управления заказов вооружения ВВС генерал Ф.И.Жаров принял решение срочно передать все моторы М-88Б в Комсомольск-на-Амуре, поскольку положение с выпуском бомбардировщиков ДБ-3Ф сложилось просто угрожающее, но разрешил использовать для программы Су-2 задел моторов М-89. Действительно, пока «моторный кризис» не удалось преодолеть, несколько десятков модифицированных машин отправили на фронт, а на другие поставили М-88Б с картерами от М-89.

Еще большие перспективы, по мнению П.О.Сухого, сулила установка на Су-2 мотора М-82. Самолет удалось построить к началу июля 1941 года, и летчик Н.Д.Фиксон приступил к полетам на аэродроме завода № 289. Уже первые вылеты показали недостаточную приемистость мотора из-за заедания дозирующей иглы, тугого хода дросселей и неудовлетворительной работы карбюратора на режиме малого газа. Заместитель наркома авиапромышленности В.П.Кузнецов, который лично контролировал ход испытаний, приказал главному конструктору завода № 33 Ф.А.Короткову срочно довести карбюраторы, а дальнейшую работу над Су-2 М-82 проводить в ЛИИ.

Несмотря на все усилия Сухого, Швецова и Короткова испытания машины сильно затянулись. До эвакуации пришлось сменить три мотора, шесть карбюраторов, четыре регулятора Р-7. Только для подбора наиболее подходящего карбюратора заводские летчики совершили 80 вылетов. До конца сентября закончить летные испытания опытного самолета не удалось, в начале октября 1941 года Су-2 М-82 переправили в Казань, где с него сняли эскизы ВМГ для использования на бомбардировщике ТБ-7 .

Рассказ об опытных работах завода № 289 будет неполным, если не упомянуть о разработках чертежей деревянного крыла и зимнего эталона серийной машины. Был также отработан Су-2 в варианте разведчика и артиллерийского корректировщика. По мнению руководства ГУ ВВС, в первой роли наиболее подходящими самолетами являлись Пе-2 и Пе-3 , но во второй Су-2 оказался просто незаменим. «Обладая диапазоном скоростей от 220 до 450 км/ч, достаточным вооружением, самолет позволяет выполнять артиллерийские задачи», — отмечалось в отчете. Проведенные в августе 1941 г. по указанию заместителя командующего ВВС генерала И.Ф.Петрова сравнительные испытания Су-2 и двухместного учебно-тренировочного Як-7 показали бесспорное преимущество «сушек».

На Як-7 нельзя было увеличить полезную нагрузку за счет дополнительного спецоборудования без существенного ухудшения летных данных. Недостаточными оказались габариты второй кабины яковлевского самолета, а обзор из нее не удовлетворял требованиям к артиллерийскому самолету. Кроме того, Як-7 имел большой разбег и пробег и нуждался в хороших подходах к аэродрому, а также не имел оборонительного вооружения. Всех этих недостатков был лишен Су-2. По мнению ведущего инженера по испытаниям военинженера 2-го ранга В.Я.Магона, машина удовлетворяла «главным и основным ТТТ, предъявляемым к корректировщику без существенных конструктивных переделок» . НИИ ВВС рекомендовало как можно скорее принять самолет Сухого на вооружение корректировочных звеньев и эскадрилий.

К концу сентября 1941 года в Подлипках под крылом самолета № 070403 смонтировали 10 направляющих для ракет PC-132 или РБС-132 (реактивно-бронебойный снаряд). Полигонные испытания прошли успешно, но наркомат боеприпасов выпускал в то время только стандартные снаряды РС-82 . Сухой получил задание переделать машину под них. Планировалось, что с середины октября все Су-2 будут иметь узлы крепления РСов, а каждый четвертый серийный самолет — и балки для них.

Осталось рассмотреть, насколько авиазаводы выполнили весьма напряженные планы правительства по наращиванию серийного выпуска. Мероприятия по включению в состав завода № 135 филиалов увеличили количество работающих на предприятиях почти до 10000 человек. Рабочие и служащие перешли на 11 -часовой рабочий день без выходных. Это позволило увеличить выпуск самолетов в июле до 94 против 62 в предыдущем месяце. Качество харьковских машин вполне удовлетворяло требованиям фронта. Все же оперативный график, утвержденный А.И.Шахуриным, выполнить в июле не удалось: не хватало оборудования.

3 августа ГКО принял постановление № 384 «Об обеспечении самолетами Южного и Юго-Западного фронтов». Отныне директор харьковского авиазавода И.М.Кузин должен был передавать военным советам этих объединений все собранные бомбардировщики. Этим постановлением главком Юго-Западного фронта С.М.Буденный и член военного совета фронта Н.С.Хрущев обязывались «оказать всемерную помощь… в увеличении выпуска продукции» . По воспоминаниям ветеранов, маршал Буденный действительно прибыл на завод, где встречался с рабочими, служащими и находившимися там авиаторами. В августе в действующие части были переданы 117 Су-2 -наибольшее количество машин за всю историю серийного производства бомбардировщика.

Тем временем Красная Армия продолжала отступать, фронт приблизился к Харькову, и над авиазаводом сгустились тучи. В ночь на 4 сентября противник произвел первый налет на город: из-под облаков 11 бомбардировщиков сбросили осколочные и зажигательные бомбы, используя в том числе трофейные советские РРАБы. Пострадало около 30 заводчан. При повторном ударе в ночь на 7 сентября неприятелем применялись крупные фугаски. Желая облегчить задачу экипажам люфтваффе, немцы передали по сети ВНОС провокационное приказание прожекторным батареям осветить авиазавод, но замыслы врага удалось разгадать.

Несмотря на обстрелы и бомбежки ежесуточный выпуск Су-2 в начале сентября вырос до четырех, что соответствовало скорректированному правительственному заданию. Все светлое время суток не покидали кабин летчики-харьковчане А.И.Калюжнов, Г.Я.Коробко, П.И.Деев и другие. Прямо на заводском аэродроме после облета машины сдавались военным экипажам. Большую роль в прикрытии завода и прилегающей территории сыграли истребители 146-го иап. С 11 сентября 22 МиГ-3 круглосуточно несли дежурство, не позволяя противнику мешать работе харьковчан. Врагу не удалось сорвать и планомерную эвакуацию предприятия. Когда 25 октября советские войска были вынуждены оставить Харьков, выпущенные бомбардировщики Су-2 своевременно перелетели на тыловые аэродромы. 146-й иап опоздал с перебазированием и 112 человек во главе с батальонным комиссаром Черенковым погибли и пропали без вести.

Не столь драматично развивались события в подмосковном Долгопрудном. Здесь с началом войны провели малую модернизацию бомбардировщиков 4-й серии и подготовили новый эталон Су-2. В конце июня 1941 года прошел испытания в НИИ ВВС самолет № 070Т29, на котором наконец-то удалось устранить большинство дефектов, ранее отмечавшихся в материалах испытаний. Результаты проведенной работы обнадеживали.

Но наладить ритмичное производство, создать необходимые заделы деталей руководство долгопрудненского завода летом 1941 года не смогло. Более того, имевшийся станочный парк оказался загружен только на половину. В результате, в июле завод No. 207 сдал военным 12 машин, а в следующем месяце — лишь восемь Су-2, т.е. план был выполнен всего на треть.

Неоднократно старший военпред завода военинженер 2-го ранга А.М.Медведков обращал внимание руководства на плохое планирование и отсутствие учета, что приводило к частым простоям. Так, 7 августа около 100 человек одного из цехов оказались не обеспечены работой, а на следующий день 52 рабочих послали на полевые работы на аэродром и 74 — в отгул. 12 августа начальник Главного управления заказов вооружения ВВС генерал Жаров обратился к Шахурину с просьбой снять с должности директора В.П.Горина и главного инженера завода П.С.Кушпеля.

Новым директором 207-го назначили Н.В.Климовицкого. Руководитель жесткий и требовательный, он сумел в короткий срок повысить производственную и технологическую дисциплину. Завод увеличил выпуск Су-2 и смог построить в сентябре 15 Су-2, среди которых пять машин в варианте арткорректировщика и шесть — дальнего фоторазведчика с дополнительным бензобаком. Удалось отработать установку реактивного вооружения, а также модифицированные фотоустановки АФА-1 и НАФА-19-Никто не мог тогда предполагать, что очень скоро трудовой ритм коллектива будет нарушен. Неожиданный прорыв немцев к Москве вынудил Совет по эвакуации отдать приказ перебазировать долгопрудненский завод вместе с другими предприятиями Москвы и Подмосковья на Восток. 8 октября было решено эвакуировать завод № 207 в Пермь, где и объединить его с заводом № 135.

Это решение попыталось оспорить руководство авиазавода. Уже 10 октября директор Н.Климовицкий, главный инженер В.Таиров, которых поддержали парторг ЦК ВКП(б) В.Егоров и старший военпред А.Медведков, обратились к Сталину и Маленкову с просьбой сохранить завод в качестве самостоятельной производственной единицы. Они предложили эвакуировать завод в Ташкент, на базу местного ремонтного завода, обещая в этом случае уже в январе. 1942 г. вдвое увеличить программу выпуска боевых самолетов. Но, насколько известно, никакой реакции на это обращение не последовало.

Эвакуация всех промышленных предприятий проходила в тяжелых условиях. Не стали исключением и заводы, производившие Су-2. Так, первый эшелон из Харькова в Молотов прибыл 1 октября, а последний — лишь 4 декабря 1941 года. Некомплектная погрузка оборудования под огнем врага и отсутствие транспортных средств при разгрузке задержали монтаж оборудования. Да и руководство моторного завода № 19, на площади которого перебазировалось производство самолетов Су-2, оказалось не готово к приему огромного хозяйства: корпуса передаваемых самолетостроителям цехов были расчищены и освобождены от остатков моторного оборудования лишь после вмешательства уполномоченного НКАП.

Надо иметь в виду, что восстанавливали предприятие, как тогда говорили, «на базе слияния в единую производственно-хозяйственную единицу» — заводов №№ 135, 207, филиала завода № 450, фюзеляжного цеха завода «Серп и молот», а также «Гидропривода», производственной части ОКБ-289 и деревообделочного цеха. Уже к началу ноября возник гигант, насчитывающий 1763 единицы оборудования, из которых 1114 составляли металлорежущие станки (для сравнения: в Харькове к осени 1941 г. имелось около 800 металлорежущих станков). В то же время рабочих имелось меньше половины от потребного количества.

Рассмотрев положение дел в Молотове, оценив «узкие места», нарком А.И.Шахурин в начале ноября приказал до конца 1941 года выпустить 70 Су-2 М-82, и выйти в декабре на выпуск трех машин в сутки. Немцы стояли тогда в сотне километров от Москвы, и требовалось как можно быстрее преодолеть кризис, связанный с эвакуацией. Нарком считал возможным к 15 ноября установить и запустить в работу в Перми все вывезенное сюда оборудование.

В этих тяжелейших условиях выяснилось, что где-то в пути пропали чертежи ВМГ М-82 для Су-2 и их пришлось спешно восстанавливать. Требовалось также внедрить различные заменители дефицитных материалов, и прежде всего алюминия и меди. Обширная переписка велась между разными ведомствами по вопросу о том, кто будет изготавливать лыжи для бомбардировщиков Сухого. 18 ноября заместитель начальника ГУ ВВС Я.Л.Бибиков обратился к Шахурину с предложением выпускать каждый пятый самолет в варианте разведчика и корректировщика, «в связи с тем, что ВВС Красной Армии не имеют таких самолетов, а потребность в них для фронта очень большая». И вдруг…

19 ноября 1941 года ГКО заслушивал в Куйбышеве директора завода № 135 И.М.Кузина, доложившего о трудностях, связанных с восстановлением производства самолетов. Стало ясно, что до конца месяца ни одного Су-2 фронт не получит. По мнению секретаря Молотовского обкома ВКП(б) Н.И.Гусарова, из тружеников различных эвакуированных предприятий так и не удалось создать единый производственный коллектив. После бурной дискуссии ГКО принимает два постановления. В первом говорится о необходимости установить и отработать перспективный мотор М-82 на самолеты ТБ-7, «103» , Ил-2 и ДБ-3Ф . В документе — ни слова о Су-2, хотя уже в сентябре на заводе в Харькове собрали два первых серийных Су-2 М-82, а в Молотове имелся хороший задел для производства этих машин. Текст второго постановления оказался еще более суровым для П.О.Сухого: завод № 135 должен немедленно развернуть производство Ил-2 с мотором М-82 , при этом выпуск Су-2 прекращался.

Трудно однозначно ответить на вопрос, почему руководство приняло такое решение. Видимо, главная причина была связана с уменьшением числа типов боевых машин, находившихся в производстве, и необходимого для них оборудования. Несомненно, что благоприятные отзывы о работе на фронте полков на Су-2 опоздали. В то же время, в ноябре авиационные командиры и летчики исключительно высоко оценивали эффективность, живучесть, неприхотливость штурмовиков Ильюшина. Многие военные специалисты тогда считали, что лучшего самолета для поддержки войск трудно представить. Вот, если бы только сделать Ил-2 двухместным , чтобы у стрелка имелся подвижный пулемет…

Вопреки распространенному мнению, первоначально С.В.Ильюшин противился переделке штурмовика в двухместный, но согласился разместить стрелка в машине с мотором М-82. Такой самолет был построен, и в начале сентября 1941 года его начали испытывать. Разрабатывалась концепция взаимодействия в бою двухместного лидера Ил-2 М-82 (их часто называли тогда Ил-4) с несколькими одноместными Ил-2 АМ-38 .

В соответствии с указаниями правительства, 20 декабря Пермский завод получил чертежи Ил-4, и на следующий день началась подготовка нового производства. Директору Кузину разрешалось достроить Су-2 только из имевшегося задела. Когда выяснилось, что перестройка производства в Перми протекает недопустимо медленно, и в ближайшие месяцы собрать Ил-4 не удастся, Шахурин ограничил выпуск Су-2 только машинами, находящимися в сборочном цехе. Многими такое решение воспринималось с недоумением, а командир 135-го БАП майор Г.Корзинников даже написал рапорт начальнику ГУ ВВС, где обосновал нежелательность прекращения постройки самолета, хорошо зарекомендовавшего себя на фронте в последние месяцы.

В истории нашего самолетостроения были случаи, когда машину снимали с производства, а затем вновь восстанавливали. Но в данном случае, убедившись, что строить штурмовики Ильюшина в Перми нецелесообразно, руководство страны решило — беспрецедентный шаг для начала 1942 года — завод № 135 расформировать. В январе и феврале за счет кадров и оборудования этого предприятия были усилены авиазаводы №№ 30 и 381.

По воспоминаниям старейшего сотрудника ОКБ М.И.Зуева, на такое решение повлияла нелюбовь к Павлу Осиповичу со стороны Сталина. После гибели В.М.Петлякова в катастрофе 12 января 1942 года Сухой был вызван в Кремль и получил предложение возглавить работу над совершенствованием Пе-2. Сухой не отказался, но и не согласился. Сталину не понравились колебания Павла Осиповича и 14 января с его ведома состоялось назначение на должность главного конструктора завода № 22 А.И.Изаксона.

Еще через 10 дней вышел приказ: расформировать авиазавод в Молотове. Сухому не разрешили вернуться в Подлипки даже когда фашистов удалось отогнать от Москвы. Получилось так, что самолет ББ-1 (Су-2) увидел свет при непосредственном участии вождя и им же было прекращено его серийное производство.

Но история применения Су-2 на этом не закончилась. Холодной и снежной зимой 1941-1942 годов активность боевых действий была невысокой. Чтобы обеспечить хотя бы один вылет, приходилось по два — три раза за ночь запускать моторы и задолго до рассвета начинать готовить самолет к старту. В мороз и стужу механики разжигали паяльные лампы, а затем с их помощью подогревали маслорадиаторы. Испытывал трудности и экипаж: снежный покров усложнял летчику расчет на посадку, а штурману — ориентировку. В основном полеты совершали наиболее подготовленные экипажи, поскольку Су-2 было трудно пилотировать в облаках.

Штурманы перешли на бомбометание не «по ведущему», как это практиковалось летом, а с индивидуальным прицеливанием. Часто самолеты шли в атаку, неоднократно меняя курс, а за пять — семь километров до цели неожиданно резко разворачивались, чем затрудняли противнику противодействие. В феврале в 97-м БАП на нескольких бомбардировщиках смонтировали десять направляющих для пуска РС-82 и проверили реактивное оружие в боях на Брянском фронте. После нескольких успешных вылетов летчикам дважды объявлял благодарность командующий ВВС 3-й армии генерал-лейтенант Г.П.Кравченко. Он же требовал от командования 97-го БАП и всего летно-технического состава «достичь максимальных усилий в восстановлении материальной части» . Действительно, количество исправных самолетов в полку исчислялось единицами. Наибольшую активность проявили авиаторы 2 марта, совершив 14 вылетов пятью самолетами. Всего четыре исправных Су-2 имелись к началу марта в сражавшемся несколько южнее 209-м БАП.

К весне 1942 года авиаторы 103, 210, 211, 226 и 227-го БАП закончили боевые действия на Су-2. Большинство летчиков прошло переучивание на штурмовике Ил-2 и положительно восприняло переход «с фанеры на чугунку». В некоторых штурмовых полках самолеты Сухого использовали как учебно-тренировочные для отработки техники посадки на Ил-2 — ведь двухместных учебных штурмовиков в то время еще не выпускали. Штурманы впоследствии служили в учебных и боевых полках дневной бомбардировочной авиации, чаще всего на самолетах Пе-2 .

Зимой 1942 года к действующим на фронте полкам «сушек» добавился еще один — в феврале в Молотове подготовили 826-й БАП майора А.М.Бокуна. Часть имела 16 машин с моторами М-88Б и четыре новеньких самолета с двигателями М-82. На последних Су-2 (зав. №№ 11114, 12116, 07117 и 35117) было решено провести войсковые испытания моторов А.Д.Швецова. Экипажи положительно оценили модифицированный вариант машины Сухого и моторы М-82, в частности. Но за время обучения и при перелете на фронт в период с 28 февраля по 9 марта произошли одна катастрофа, одна авария и множество вынужденных посадок по вине двигателя (всего же в запасных полках и учебных центрах в 1941-1942 годов с машинами Су-2 случились 6 катастроф и 17 аварий — цифры неприятные, но налет на одно серьезное летное происшествие оказался на 25 — 30 % больше, чем для самолетов Пе-2 или Ил-2.)

Продолжив использование Су-2 в роли ближних бомбардировщиков, командование ВВС Красной Армии в марте приняло решение приступить к формированию корректировочных звеньев, а затем и эскадрилий. Управление эксплуатации и ремонта ВВС получило приказ собирать самолеты Су-2 с мест вынужденных посадок, ремонтировать и отправлять в 10-й запасной полк, перебазировавшийся в Каменку-Белинскую. Обучавшиеся там экипажи получали 23-24 часа летной и около 100 часов наземной подготовки. К летчикам-корректировщикам предъявлялись особые требования: согласно наставлениям каждый авиатор должен был иметь налет не менее сотни часов.

Однако обстановка на фронте не позволяла затягивать процесс переучивания, и вскоре первые четыре корректировочных звена с дюжиной Су-2 убыли на Западный фронт. К лету 1942 года удалось подготовить и отправить в действующую армию 77 экипажей, из которых 52 летали на Су-2, а остальные — на импортных разведчиках «Кертисс» O-52 . Постоянная нехватка исправных Су-2 тормозила работу 10-го ЗАП. К тому же П.О.Сухой получил указание прекратить все дальнейшие работы по совершенствованию Су-2-корректировщика. Все же, в апреле-мае удалось подготовить две первых, укомплектованных по штату, корректировочных эскадрильи — 12-ю КАЭ для Ленинградского и 13-ю КАЭ для Калининского фронтов.

Трудно, с большими задержками шли государственные испытания Су-2 М-82. Много времени ушло на отработку ВМГ. Только 22 апреля 1942 года бригада испытателей во главе с ведущим инженером А.В.Синельниковым приступила к составлению отчета. Летчик капитан С.М.Коробов выполнил на машине 35 полетов. Большую их часть он совершил с лыжным шасси. Однако ни лыжи, ни увеличенный взлетный вес не сказались, по мнению НИИ ВВС, на поведении самолета в воздухе. Даже без использования форсажа Су-2 М-82 летал на малых и средних высотах значительно быстрее, чем с М-88Б. В то же время дальность машины уменьшилась и недостаточным стал противокапотажный угол на посадке — 18,5° при требуемом минимуме в 26,5°, что сделало опасным использование тормозов на пробеге.

К 22 апреля почти все летчики 826-го БАП успели облетать модифицированную машину. Наибольший опыт накопили капитан В.Галущенко, который к 211 часам налета на Су-2 М-88 добавил еще 11,5 часов на Су-2 М-82, и лейтенант В.И.Досталев (173,5 ч + 11,8 ч). Оба летчика, а также командир полка майор А.М.Бокун успели выполнить более ста боевых вылетов на «сушках» к маю 1942 года.

В первые дни наступления советских войск на Харьков наземные войска поддерживали 374 бомбардировщика разных типов, входившие в ВВС Южного и Юго-Западного фронтов. Из 92 бомбардировщиков, пригодных для действий днем, имелось 42 Су-2 в составе 13-го Гвардейского, 52-го, 135-го, 288-го и 826-го БАП. В начале операции экипажи вылетали по два — три раза на бомбежку войск противника, обеспечивая прорыв танков и конницы. Однако своевременного перебазирования авиации вслед за наступающими частями организовано не было. С каждым днем взаимодействие с истребителями и наземными войсками становилось все хуже. Количество вылетов резко сократилось, чему имелось несколько причин. Так, полковник И.П.Горохов, сменивший В.И.Артамонова в командовании 288-м БАП, приказал летчикам не взлетать без истребительного прикрытия после того как пара «мессершмиттов» сожгла на взлете с аэродрома Александровка три «сушки». Приданный в начале операции бомбардировщикам 40-й ИАП базировался на большом удалении и не мог их прикрыть, поскольку не хватало радиуса действия истребителей И-16 , а находившийся в Александровке 762-й ИАП на ЛаГГ-3 не получил задания на сопровождение Су-2.

Сражавшийся на Брянском фронте 97-й БАП потерял в мае во время бомбежки на аэродроме Ельца почти все Су-2. Оставшимися машинами и личным составом усилили 209-й БАП. Этой части вместе с другими полками ВВС фронта пришлось в неимоверно трудных условиях отбивать начавшееся 28 июня немецкое летнее наступление. В боях на подступах к Воронежу сильная и активная истребительная авиация люфтваффе нанесла тяжелые потери многим нашим полкам, но 209-й БАП сохранил боеспособность.

Сражавшиеся бок о бок с Су-2 штурмовые полки или понесли большие потери (503-й ШАП), или имели много неисправных самолетов (218-й и 874-й ШАП). Но и авиаторам 209-го БАП приходилось непросто в условиях отступления. Достаточно сказать, что полк начал бои в составе 208-й ночной БАД, затем его оперативно подчинили 205-й авиадивизии, а в середине июля 1942 года ввели в состав 223-й БАД. К сентябрю в части сохранилось 20 Су-2. Все экипажи выполнили на данном типе от 55 до 170 боевых вылетов; 83 человека были награждены орденами и медалями.

Еще более напряженное сражение развернулось в июле — августе 1942 года на дальних подступах к Сталинграду. Останавливаясь на особенностях боевого применения самолетов Су-2, скажем, что некоторые экипажи 826-го БАП стали «подсаживать на борт» третьего человека — нижнего стрелка. В одном из боев зенитный снаряд заклинил левый элерон, и на поврежденную машину старшины Савельева набросились «мессершмитты». Истребители попытались подойти снизу, но неожиданный огонь старшины Грекова позволил экипажу отбить атаки. Летчик сумел посадить поврежденный бомбардировщик в поле.

В некоторых вылетах приходилось организовывать взаимодействие Су-2 М-88, выдержавших по два — три капитальных ремонта, с новенькими Су-2 М-82. Разница в их максимальных скоростях на малых и средних высотах доходила до 100 км/ч. Скорости самолетов почти выравнивались после подвески под крылья «молотовских» машин ВАПов (выливных авиационных приборов). Летом 1942 года нашли широкое применение ампулы со смесью КС — они эффективно поражали живую силу и технику врага.

Еще одну задачу экипажи Су-2 решали на протяжении всей войны. Речь идет о сбросе листовок на русском и немецком языках над занятой противником территорией. Интенсивность такой работы возросла в июле. До 45 тысяч листовок разбросали с самолетов над занятыми фашистами городами только за один месяц. В них рассказывалось о громадных потерях немецко-фашистских войск на советско-германском фронте, сообщалось о начавшихся мощных налетах союзной авиации на германские города, а также приводился текст англо-советского договора о сотрудничестве. В разгар лета немецкие истребители-«охотники» начали активные полеты в нашем ближнем тылу. Лучшие асы люфтваффе из эскадр JG/3, /52, /53, /77 неожиданными атаками наносили огромный ущерб нашей авиации. В условиях безлесья, выжженной солнцем степи советским летчикам оказалось нелегко скрыться от преследования «мессершмиттов». В начале июля несколько Су-2 были сбиты противником при взлетах и посадках, а еще несколько — уничтожены на земле. Чтобы как-то обезопасить свои аэродромы в условиях нехватки зенитных средств, командиры полков приказали организовать дежурство стрелков-бомбардиров у турелей МВ-5 в то время, когда часть не выполняла боевых вылетов.

В ходе летних боев на Дону 52-й БАП стал одним из лучших в авиации Сталинградского фронта. В мае полк получил последние 22 Су-2 М-82, изготовленные в Молотове. Машины первоначально предназначались для женского 587-го БАП, который формировала М.М.Раскова, но она предпочла более современные Пе-2. Достаточно быстро освоив модифицированные машины, авиаторы 52-го были благодарны судьбе, что им снова пришлось воевать на творении П.О.Сухого. Практически все ветераны полка отзывались о Су-2 с исключительной теплотой. По их словам, это был неприхотливый, надежный самолет-солдат. Многократно машины прилетали с прострелами, а то и с отсеченными частями стабилизаторов, рулей, но восстанавливались техсоставом и через несколько дней снова шли в бой.

В документах отмечалось, что хорошо подготовленные экипажи обнаруживали малоразмерные, хорошо замаскированные цели, какими являлись, например, притопленные на несколько десятков сантиметров под воду понтонные переправы, наносили меткие удары и на бреющем уходили от преследования неприятельских истребителей. В других случаях, наоборот, одиночные бомбардировщики забирались на высоту до 8000 м. Запись в журнале боевых действий 270-й БАД гласила, что «на этих высотах немецкие истребители самолеты Су-2 не догоняли и атаковали только на встречных и пересекающихся курсах» . Этот факт можно объяснить богатым опытом экипажей, их умением маскироваться облаками, а также незначительной активностью летом 1942 года истребительной авиации люфтваффе на больших высотах — ведь максимальная скорость Bf-109F и Bf-l09G все равно была, по крайней мере, на 100 км/ч больше, чем у Су-2 М-82.

За весь 1942 год немецкие истребители и зенитки сбили 64 Су-2, из которых восемь составили безвозвратные потери 8-й воздушной армии в оборонительный период Сталинградской битвы. В среднем в 270-й БАД каждый Су-2 успевал выполнить до списания в июле — августе 80 самолето-вылетов, а Пе-2 — только 20. Конечно, было бы преувеличением утверждать, что самолеты Сухого в несколько раз лучше, чем «пешки» или «Бостоны». Нельзя забывать, что среди летного состава 52-го и других полков на Су-2 сохранилось немало авиаторов, имевших отличную подготовку, опыт полетов еще с довоенного времени. Но и боевые машины теперь реализовали все, что заложил в них конструктор.

К осени 1942 года количество сражавшихся на фронте авиаполков на Су-2 сократилось до двух. Кроме действовавшего на Южном фронте 288-го БАП, на Сталинградском продолжал боевые действия 52-й полк. В последнюю часть в начале июля 1942 года передали сохранившиеся машины из 13-го Гв. и 826-го БАП, а в начале сентября — и из 135-го БАП. Несмотря на это, в 52-м БАП насчитывалось в сентябре не более 16 Су-2, из которых примерно половина была боеспособна. За каждым самолетом теперь закреплялись по два — три экипажа. Не только машины старых типов с М-88Б, с заводскими номерами №№ 22095,55092,1910, но и с моторами М-82, как №№ 44117, 45118 и 47118 выработали 100-часовой ресурс. Следовательно, удалось получить бесценный опыт длительной эксплуатации двигателей А.Д.Швецова на фронте. Неудивительно, что в сентябре в Верхней Ахтубе летчики-бомбардировщики помогли в освоении первых серийных Ла-5 пилотам 287-й подполковника С.П.Данилова — как известно, на истребителях С.М.Лавочкина также устанавливали мотор М-82.

Казалось бы, ну что могли значить несколько бомбардировщиков Сухого в масштабах фронта в конце 1942 года? А между тем, в ненастную погоду некоторые экипажи сумели причинить значительный ущерб врагу. В ходе начавшегося в конце ноября контрнаступления наших войск под Сталинградом одиночные Су-2 удачно маскировались в облаках и почти всегда летали без прикрытия истребителями. Экипажи-«охотники» практически без потерь бомбили паровозы, автомашины, аэродромы противника. В одном из вылетов «сушку» по ошибке атаковали краснозвездные истребители, но и они не смогли сбить самолет. Очень ценную информацию о германо-румынских войсках экипажи Су-2 привозили из рейдов в тыл противника на глубину 200 — 250 км.

Пять — семь исправных Су-2 имелись в конце осени в 288-м БАП, возглавлявшимся майором И.И.Баутиным. Надо иметь в виду, что численность всей бомбардировочной авиация 5-й воздушной армии редко превышала полсотни машин и каждый исправный самолет был на счету. По отчету старшего инженера 288-го БАП чаще всего Су-2 простаивали из-за отсутствия камер колес. Механики даже попытались, правда безуспешно, приспособить к бомбардировщику покрышки от автомобилей. С нетерпением ожидали отремонтированных машин из мастерских Грозного…

Любопытно отметить, что самолеты Сухого в конце 1942 года практически перестали списывать из числа действующих. Значительно более оперативно, чем, скажем, год назад, была организована уборка поврежденных машин с мест вынужденных посадок, их транспортировка в реморганы, а также разборка аварийных самолетов и моторов на составные части, сортировка на годные и негодные, а также отправка по назначению. Если за первый год войны через текущий и восстановительный ремонт прошли 48 Су-2, то за второй год — не менее 568 самолетов Сухого. Отдельные «сушки» попадали в мастерские и на рембазы более 20 раз!

В середине ноября на разных фронтах действовал уже 41 корректировщик данного типа, из которых 34 были боеспособны. Больше всего Су-2 — 13 единиц — имелись в сражавшихся под Сталинградом 34-й и 45-й отдельных КАЭ. Последняя, возглавляемая капитаном Н.Н.Королевым, за январь 1943 года совершила без потерь 26 вылетов, из которых 8 были связаны с корректировкой артогня, 14 — с визуальной разведкой, 2 — фоторазведкой, а 2 вылета пришлось прервать из-за непогоды. Иногда авиаторам удавалось корректировать огонь 1-й артдивизии РГК генерала В.Н.Мазура по семи целям одновременно. После победы на Волге эскадрилья получила почетное звание 1-й Гвардейской.

При прорыве блокады Ленинграда отличился личный состав 12-й отдельной КАЭ, обеспечивавший работу артиллерийского корпуса прорыва резерва ВГК генерала Жданова. Командование считало, что артиллеристы не могли бы столь эффективно подавлять долговременные огневые точки противника без «подсказки» летчиков. Латаные — перелатаные Су-2 разгонялись не быстрее, чем до скорости 275 км/ч (по прибору), но отлично держались в воздухе.

Среди недостатков в организации боевых действий отмечались длительная подготовка артиллеристами данных для стрельбы — экипажам Су-2 приходилось находиться над линией фронта более часа. Нередко истребители сопровождения возвращались домой, израсходовав все горючее, и корректировщикам приходилось принимать неравный бой с «мессерами» и «фоккерами». Так, 23 июня 1943 года около г. Холм погиб экипаж 1-й ГвКАЭ: летчик ст. лейтенант А.Л.Дмитриенко (93 боевых вылета) и штурман ст.лейтенант Н.И.Кукушкин (101 вылет). Из архивных документов следовало, что в начале войны Дмитриенко действовал неуверенно и однажды по ошибке даже сбросил бомбы на свои войска. Впоследствии, отлично освоив Су-2, научившись на нем воевать, он стал одним из наиболее подготовленных летчиков 97-го, затем 209-го БАП, а впоследствии и 45-й КАЭ.

Немцы достаточно быстро поняли, какую угрозу представляют тихоходные машины. Подобно тому, как советские истребители стремились сбить корректировщики FW-189, их германские оппоненты охотились за нашими артиллерийскими самолетами. По свидетельству летчика 54-го ГвИАП Я.Л.Михайлика, FW-190 стремились внезапными атаками с пикирования в первую очередь сбить Су-2. Уберечь их от мощного огня истребителям сопровождения оказалось очень нелегко. Например, 28 июня 1943 года четверка Як-1 сумела сохранить корректировщик, хотя от огня неприятеля сгорел «яковлев» из 55-го ГвИАП. Накануне боев на Курской дуге большую работу выполнили экипажи 16-й и 47-й КАЭ (соответственно в районах Архангельское — Каменка и Каменка — Сабурово), входившие в состав 16-й воздушной армии. Они регулярно сообщали командованию наземных войск о мероприятиях, проводимых противником на передовой.

Даже после вывода в конце 1942 года с фронта 52-го БАП в Петровск-Саратовский (15-й ЗАП) и передачи им оставшихся девяти Су-2 в состав корректировочных эскадрилий, самолетов для последних постоянно не хватало. Зато авиаторы 52-го БАП существенно усилили 14-ю и 15-ю КАЭ 14 летчиков совершили к этому времени на Су-2 от 93 до 244 (!) боевых вылетов. Не меньший опыт имелся у 21 штурмана и 65 техников.

Отсутствие новых Су-2 вынудило командование ВВС с весны 1943 года приступить к формированию корректировочных эскадрилий на самолетах Ил-2. Несмотря на то, что С.В.Ильюшин модифицировал связное оборудование штурмовика, ему не удалось устранить ряд дефектов машины, и прежде всего тесноту задней кабины. По мнению летнабов, Илы не предоставляли им необходимого удобства работы, но к лету 1943 года на фронт отправлялись корректировочные эскадрильи только на них. Тем временем, до конца 1943 года успешно сражались на Су-2 53-я и 54-я КАЭ, возглавляемые старшими лейтенантами И.И.Касаткиным и А.И.Швецовым (оба — ветераны 52-го БАП). Майор Швецов впоследствии сформировал и возглавил 187-й отдельный корректировочно-разведывательный полк, с которым дошел до Победы. Но ни одного Су-2 в строю полка к 1944 году не сохранилось. По документам 42-й КАЭ, 27 ноября 1943 года внезапной атакой немецкого аса из-за облаков был сбит один из последних имевшихся в строю Су-2 № 263105.

Еще в начале марта 1943 года 288-й БАП вывели с фронта в Моздок для доукомлектования и освоения боевых действий экипажами ночью. Все машины оснастили связными рациями РСБ-Збис, радиополукомпасами РПК-10, ночными фотоустановками НАФА-19. Однако переподготовка затянулась и была омрачена катастрофой. В ночь на 3 июня 1943 года при тренировочном полете в свете прожекторов разбился экипаж Героя Советского Союза Г.Г.Николаева (штурман — А.Н.Петров). Руководству полка пришлось приложить большие усилия по преодолению «светобоязни». После нескольких боевых вылетов в конце лета этого года командование 4-й воздушной армии, в которую входил полк, решило 288-й БАП расформировать, а личный состав передать 650-му ночному БАП.

Возглавляемый майором А.С.Куценко 650-й БАП стал тринадцатым и последним полком, который сражался на самолетах Сухого (кроме того, на Су-2 действовали, по крайней мере, 12 разведывательных и корректировочных эскадрилий и 18 звеньев; отдельные машины использовались 90-й РАЭ, 8-м ОРАП, 205-й ИАД, штабом 6-й ВА и другими частями). За эффективные и самоотверженные вылеты в ходе боев на Кубани часть в августе 1943 года была награждена орденом Красного Знамени, после чего две эскадрильи перевооружили на Су-2, а третья продолжала воевать на Р-10. В сражении над «Голубой линией» в сентябре — октябре особенно отличились экипажи Су-2 летчиков Н.Н.Малеги и Г.П.Лепаева, с успехом применявшие свои машины ночью. С аэродрома Славянская полк поддерживал наших моряков в ходе Керченско-Эльтигенской десантной операции, нанеся заметный урон транспортным перевозкам противника в Крыму.

Но время Су-2 заканчивалось. В январе 1944 года 650-й БАП сдал несколько оставшихся машин и через два месяца завершил перевооружение на Пе-2. Символично, что полк вошел в состав 188-й БАД полковника А.И.Пушкина, внесшего значительный вклад в освоение и успешное применение самолетов Сухого. Скажем несколько слов о других героях, воевавших на Су-2.

Навсегда запомнил М.П.Одинцов восьмой боевой вылет. После удара по вражеской переправе 3 июля 1941 года вражеские истребители «не оставили на самолете ни одного живого места» . Серьезные ранения получили летчик и штурман. Самолет кое-как держался в воздухе и Одинцов смог благополучно посадить его на своем аэродроме. Михаил Петрович запомнил, что понадобилось 11 бинтов, чтобы его перевязать. После двух ударов возглавляемой лейтенантом И.Л.Карабутом эскадрильи 210-го БАП по переднему краю противника 29 сентября 1941 года командир оборонявшейся здесь 96-й стрелковой дивизии оценил «выше всяких похвал» действия наших авиаторов на Су-2.

Завидное мастерство демонстрировал во многих вылетах штурман М.А.Лашин. Так, 23 марта 1942 года его экипаж вылетел на разведку неприятельских войск. Тем временем к аэродрому Короча, где базировался тогда 135-й полк, приблизилась группа He-111, прикрытых Bf-109. Заметив одинокий советский самолет, ведущий «мессершмитт» погнался за ним, но был подбит меткой очередью Лашина и совершил вынужденную посадку в расположении батальона аэродромного обслуживания.

В плен попал командир 9/JG52 обер-лейтенант К.Шаде (K.Schade), имевший немалый опыт учебной и боевой работы. Гитлеровский ас успел сбить 27 советских машин, а одинокий советский самолет, который он столь неудачно атаковал, немецкие авиаторы определили как «бронированный Ил-2». Кстати, 27 августа 1942 года командира другого отряда — 8/JG52 обер-лейтенант О.Деккера (O.Decker) также сбили после того, как он безуспешно преследовал Су-2. Наш летчик уклонялся от очередей «мессера» на бреющем, отстреливаясь из пулемета, пока, наконец, кто-то из находившихся в окопах бойцов не сумел из винтовки поразить маслорадиатор немецкого истребителя. Удалось захватить не только немецкого командира, но и новейший Bf-109G № 13529, который стал ценным трофеем ВВС Красной Армии.

Очень эффективным считало советское командование рейд пятерки Су-2, ведомых ст. лейтенантом В.А.Верхоланцевым, на железнодорожную станцию Курск 1 мая 1942 года. Несмотря на сильный зенитный огонь, наши бомбардировщики точно поразили цель. Неприятельский склад вспыхнул — пожар бушевал трое суток. «Действуя на Сталинградском фронте с 1 августа 1942 г. по 5 января 1943 г., ст. лейтенант И.Н.Мартыненко выполнял самые ответственные задания командования, как обнаружение аэродромов и разведка оборонительных рубежей» , — отмечалось в наградном материале. Летчик совершил 37 таких вылетов.

В ночь на 25 июля 1943 года капитан К.Я.Франчук при помощи САБов смог обнаружить скопление автомашин на Таманском полуострове, а затем точно сбросил на них бомбы. Не менее удачными оказались ночные налеты на причал Новороссийска поздним вечером 15 августа и суда в порту Кордон в ночь на 6 ноября 1943 года. В каждом из перечисленных случаев экипажи зафиксировали многочисленные взрывы и пожары в расположении врага.

Занятый другими работами, Сухой не оставлял своим вниманием самолет Су-2 и после прекращения его серийной постройки. По его инициативе в июле 1942 года на двух машинах (№№ 25095 и 26096) установили новые моторы М-82ФН с непосредственным впрыском топлива в цилиндры. Несмотря на аварию второго самолета 5 августа 1942 года, Павел Осипович добился продолжения испытаний. После доводки ВМГ, стало ясно, что новый двигатель сулит огромные перспективы. Работа оказалась весьма полезной для нашей авиации. Напомним, что только летом 1943 года успех пришел к Ла-5ФН с таким же мотором.

В декабре 1942 года Павел Осипович предложил подвергнуть Су-2 серьезным переделкам, установив на хорошо отработанный планер двигатель М-71Ф взлетной мощностью 2200 л. с. В проекте, получившем обозначение ББ, переработали конструкцию фюзеляжа, усилили бронирование и увеличили площадь крыла, изменив его форму в плане. Эта работа, также как и проект Су-2 в варианте штурмовика, заместителем наркома по опытному самолетостроению А.С.Яковлевым утверждена не была.

Спроектированный в 1935-1936 годах и созданный в опытных экземплярах по конкурсу «Иванов» в 1937 году ближний бомбардировщик П.О.Сухого строился крупной серией с 1940-го по 1942 год. Заводы выпустили 893 машины, из которых примерно на 30 устанавливались моторы М-87А или Б (перед войной большинство из них были переоснащены более мощными двигателями М-88Б), 58 имели моторы М-82, а остальные — М-88 и М-88Б. Подчеркнем, что Павел Осипович устанавливал на опытные экземпляры своих машин не только перечисленные выше двигатели, но и швецовские М-62, М-63, М-63ТК, М-81, М-82ФН, урминские М-87, М-89 — многие из них на тот период не вышли за рамки опытных работ.

Экипажи особенно отметили такие достоинства Су-2, как просторную, удобную, теплую в любую стужу кабину, хороший для одномоторных самолетов обзор у летчика и штурмана. Возможность управления машиной из кабины штурмана упростила процесс переучивания летного состава и оказалась неоценимым преимуществом в случае ранения или гибели летчика. Самолеты широко применялись на фронте в первый год войны в роли ближних бомбардировщиков, разведчиков и штурмовиков. Правда, для последней роли Су-2 оказался подготовлен слабо и полки «сушек» понесли большие потери. Уцелевшие самолеты применяли на фронте до начала 1944 года, главным образом в роли разведчиков и корректировщиков. Они оказались очень полезными в условиях господства в воздухе советской авиации.

Подводя итоги, можно сказать, что самолет Су-2 не стал самой удачной конструкцией Сухого. За ним последовали отличный штурмовик Су-6 , за который конструктору была присуждена Сталинская премия 1-й степени, истребители Су-9 и Су-11 , истребители-бомбардировщики Су-7Б и многие другие машины, оставившие куда больший след в истории нашей авиации. В силу ряда причин бомбардировщик Су-2 не стал массовым самолетом. Настоящим «Ивановым» советских ВВС явился штурмовик Ил-2, который поступал на вооружение во всевозрастающих количествах. Он заменил Су-2 во многих ролях и широко применялся в абсолютном большинстве операций Великой Отечественной войны.

Конструкция серийного самолета ББ-1 с мотором М-88 (М-88Б).

Конструкция самолета смешанная: фюзеляж и киль — деревянные, все остальные агрегаты остались металлическими.

Отличительной особенностью конструкции являлся переход от стальных сварных узлов и деталей к аналогичным из алюминиевых сплавов высокой прочности, допускающим в серийном производстве их изготовление методами холодной и горячей штамповки (из материала АК-1) и литья (из материала 195Т4 и АК) с незначительной механической доводкой.

Сварка с последующей термообработкой применялась только в конструкции шасси, костыля, моторамы, а также в элементах вооружения.

Конструкция предусматривала агрегатную сборку с установкой элементов управления и оборудования до окончательной сборки, что позволяло применять поточный метод сборки с выходом на конвейер.

Механизация изготовления деталей, сверловка отверстий по кондукторам обеспечивали взаимозаменяемость деталей без всякой дополнительной подгонки. Применение открытых профилей не только упрощало сборку элементов и целых агрегатов, но и позволило механизировать процесс клепки. Благодаря прессованным профилям обшивка крыла и оперения стала работать не только на сдвиг, но и на сжатие. Возросшая роль обшивки заставила особо внимательно отнестись к окантовке различных вырезов и люков, вызываемых потребностями сборки и эксплуатации. По этой причине целый ряд люков сделали не на замках, а на болтах с анкерными гайками

Фюзеляж типа монокок с несущей обшивкой, цельнодеревянный, состоял из 20 шпангоутов, связанных между собой четырьмя лонжеронами и несколькими стрингерами, зашитых фанерной обшивкой — скорлупой.

Первые 19 шпангоутов — цельнодеревянные, 20-й смешанной конструкции. Он состоял из двух частей: верхней, выполненной из фанеры, и нижней дюралевой. После установки стабилизатора обе части соединялись двумя дюралевыми профилями, на которых крепились два кронштейна руля высоты и два кронштейна подвески стабилизатора. На шпангоуте No. 20 монтировалось хвостовое колесо.

Четыре лонжерона фюзеляжа выполнялись в виде брусов из реек переменного сечения с уменьшением к хвостовой части. В верхней части фюзеляжа имелись два плато. Переднее плато коробчатого сечения служило для связи верхних лонжеронов и для крепления задней турели экрана. Далее располагалось заднее плато, над которым размещался задний складной обтекатель. При пользовании турелью обтекатель можно было опустить. Дюралевый пол летчика состоял из двух горизонтальных и одной наклонной плиты.

Для обзора нижней полусферы в кабине штурмана по бортам фюзеляжа уста-навливаливалось по одному иллюминатору. Здесь же имелись подножки по бортам фюзеляжа для опоры ног штурмана. В хвостовой части фюзеляжа имелся люк, предназначенный для аварийного покидания самолета и монтажа люковой установки.

Обшивка фюзеляжа выполнялась из березового шпона толщиной 0,5 мм, выклеивавшегося на специальной болванке, имевшей форму фюзеляжа. Выклейка шпона производилась под углом 45° к оси самолета. Толщина обшивки фюзеляжа была переменной. После наклейки скорлупы на каркас и устранения неровностей фюзеляж оклеивался суровым маркизетом и окрашивался.

Кабина летчика закрывалась выпуклым обтекаемым козырьком из оргстекла и высоким сдвижным фонарем, обеспечивающим прекрасный обзор во все стороны. Сдвижная часть имела с левой стороны форточку, сдвигающуюся назад на направляющих. Полное сдвигание фонаря назад обеспечивало свободный выход летчика из кабины.

За косым задним срезом фонаря кабины летчика закреплялся обтекатель турели штурмана, состоявший из неподвижно закрепленной и откидной частей. Откидной козырек можно было отклонить до упора вперед и запереть — в таком положении штурман имел возможность попасть в кабину.

Обе кабины отапливались. Подогрев в них воздуха обеспечивался специальным трубопроводом, проложенным по правому борту самолета. В трубопровод воздух поступал из жаровой трубы выхлопного коллектора. По желанию экипажа в кабину мог нагнетаться по тем же трубопроводам свежий воздух.

Крыло отличалось от крыла самолета СЗ-2 способом крепления зализа между центропланом и фюзеляжем. Каркас центроплана состоял из двух лонжеронов, шести нервюр и двух продольных стенок. В носке за вторым лонжероном сверху и снизу имелись стрингеры в виде угловых профилей.

По задней кромке центроплана, снизу, располагались посадочные щитки (две секции), которые крепились к задней стенке центроплана и имели постоянную хорду. Обшивка — дюралевая, нагартованная, толщиной 0,6 мм. В щитках под фюзеляжем имелись окна для обзора вниз из кабины штурмана.

Каркас каждой консоли крыла состоял из из двух лонжеронов, 17 нервюр, задней стенки, стрингеров и дополнительных балок в пулеметном отсеке. Все элементы каркаса, за исключением нескольких узлов, были выполнены из дюраля.

Для монтажа бака на нижней поверхности крыла делался большой люк, закрывавшийся крышкой в виде панели. Панель крепилась к нервюрам и лонжеронам с помощью шурупов и самоконтрящихся гаек.

Отъемная часть крыла, также как и центроплан, обшивалась гладкими нагартованны-ми дюралевыми листами. Толщина обшивки от 1,0 до 0,6 мм. Клепка обшивки по носку до первого лонжерона и по верхней поверхности от первого до второго лонжерона — потайная, вся остальная обшивка клепалась заклепками с чечевицеобразными головками.

Каркас каждого элерона состоял из трубчатого дюралевого лонжерона, листовых штампованных нервюр, носового стрингера и хвостового профиля. Носок элерона для придания жесткости обшивался тонким дюралевым листом. Весь элерон обтягивался полотном. В носке элерона размещалась трубка со свинцом, служившая весовой компенсацией. Элероны крыла отклонялись на 25° вверх и вниз. Левый элерон имел управляемый триммер.

Конструкция щитков, располагавшихся на консолях от элерона до разъема, аналогична центропланным.

Продольный набор оперения состоял из четырех стенок швеллерного сечения, прессованных профилей и уголков; поперечный — из разрезных листов нервюр. Обшивка и весь набор стрингера — дюралевые.

К задней стенке стабилизатора крепились шесть литых кронштейнов, необходимых для подвески руля высоты. Стабилизатор устанавливался неподвижно под углом -5° и крепился болтами к уголкам, окаймлявшим вырез в фюзеляже под стабилизатор. Соединение закрывалось зализом. Кроме того, двумя средними кронштейнами стабилизатор прикреплялся болтами к хвостовому шпангоуту фюзеляжа.

Руль высоты имел весовую компенсацию. Его обе половины были взаимозаменяемы и соединялись трубой, проходившей через хвостовой обтекатель фюзеляжа. Каркас руля высоты состоял из трубы-лонжерона с нанизанными на него хвостовыми нервюрами. Носовая часть руля обшивалась дюралем, а вся поверхность обтягивалась полотном. В хвостовой части каждой половины руля на шомполе подвешивался триммер.

Киль цельнометаллической конструкции состоял из двух лонжеронов коробчатого сечения, стрингеров и нервюр; его обшивка была фанерная. На заднем лонжероне имелись два кронштейна для подвески руля поворота.

Триммер руля поворота, как и руля высоты, состоял из профиля швеллерного сечения, к которому приклепывались обшивка, усиленная несколькими нервюрами, петля и ушко под тягу управления триммером.

Управление самолетом двойное, смешанное. Руль высоты, элероны и закрылки имели жесткую проводку управления, а руль высоты, триммеры и костыль — тросовую. Из второй кабины можно было выключить управление рулем высоты.

Щитки управлялись с помощью гидроцилиндра через систему тяг и качалок. Они отклонялись на угол 55° при посадке.

Механизм уборки и выпуска шасси — электрогидравлический. Основные стойки — как на СЗ-2.

Костыльная установка имела автоматический стопор в нейтральном положении после отделения хвоста самолета от земли. Она автоматически убиралась одновременно с главными стойками. Костыльное колесо могло поворачиваться на земле на 42° в каждую сторону.

Для обеспечения зимней эксплуатации все серийные самолеты снабжались комплектом лыж, выпущенных заводами №№ 135 и 207, а также московской фабрикой № 2 Наркомлеса. В полете лыжи основных стоек убирались и прилегали к нижней обшивке центроплана. Эти лыжи состояли из полоза (фанера, приклеенная на ясеневые или дубовые планки), трех коробчатых лонжеронов, девяти шпангоутов, двух бортовых ребер, четырех стрингеров, фанерной обшивки и окантовки из листового алюминия. Лыжа имела размеры 2700×650 мм.

Костыльная лыжа в полете прилегала к нижней поверхности фюзеляжа. Для крепления к вилке амортизатора на лыже имелся кабан с втулкой, в которую вставлялась ось вилки. Сверху лыжи, спереди и сзади, крепились два амортизатора-шнура. Костыльная лыжа состояла из двух сплошных сосновых лонжеронов и двух бортовых ребер. Полоз лыжи состоял из ясеневых планок. Вся лыжа окантовывалась листовым алюминием. Размеры хвостовой лыжи 615×290 мм.

При монтаже лыж колеса вместе с осями снимались, а лыжи закреплялись в нижней части амортстойки с помощью траверсы. Вместо летних щитков устанавливались зимние.

Винтомоторная группа состояла из двухрядного звездообразного 14-цилиндро-вого двигателя М-88 (М-88Б) номинальной мощностью у земли 950 л. с. Двигатель снабжался трехлопастным винтом изменяемого в полете шага ВИШ-23 диаметром 3,25 м. Обтекатель винта состоял из передней и задней частей, соединенных между собой винтами и анкерными гайками. Обтекатели изготавливались из листового дюраля. К его передней части приклепывался стальной термически обработанный храповик для запуска мотора от автостартера.

Капот мотора имел внутреннюю и наружную части, а также юбку. Наружный капот выполнялся в виде трех съемных крышек, вставленных в паз V-образных профилей и закреплявшихся только на моторе при помощи передних и задних узлов.

Юбка капота разделялась на три сектора — два боковых и нижний. Боковые секторы имели по шесть створок. Они связывались шарнирами и направляющими листами из нержавеющей стали. Створки при полном открытии юбки сохраняли форму капота, перекрывая щели между створками. В правом боковом секторе имелся вырез в двух створках для выхлопного патрубка двигателя.

Сверху за капотом между лонжеронами закреплялась съемная панель для подхода к фюзеляжному топливному баку.

На нижней части капота крепился туннель всасывающего патрубка карбюратора, а за ним в районе юбки устанавливался маслорадиатор с туннелем для забора воздуха. Регулирование поступающего воздуха производилось с помощью заслонки.

Стрелковое вооружение включало три пулемета ШКАС, два из которых неподвижно размещались в отъемных консолях крыла вне зоны вращения винта. Для подхода к пулеметам в верхней поверхности крыла имелись люки. Управление стрельбой крыльевых пулеметов осуществлялось с помощью гашеток, расположенных на ручке управления самолетом.

Верхняя турель МВ-5 осталась как и на самолете СЗ-2 без изменения, а люковую установку с самолета сняли.

Бомбы калибром 8 — 100 кг подвешивались на кассетных держателях в фюзеляжном бомбоотсеке, под кабиной летчика. Нормальная бомбовая нагрузка составляла 400 кг, а максимальная — 600 кг. Внутренняя подвеска не превышала 400 кг. На наружных бомбодержателях под крылом можно было подвешивать бомбы 100 и 250 кг.

Оборудование. Внешняя связь самолета осуществлялась при помощи радиостанции типа РСБ «Двина», которая устанавливалась во второй кабине перед штурманом. Все агрегаты радиостанции легко снимались и монтировались на полке рамы, с использованием резиновых амортизаторов типа «Лорд».

Радиостанция оснащалась жесткой однолучевой Т-образной антенной, протянутой от носовой штанги до киля. Как правило, радиостанции на бомбардировщиках снимали. Их оставляли на самолетах, выполнявших задачи разведки и корректировки артогня.

Фотоаппарат АФА-13 устанавливался у правого борта кабины штурмана. В походном положении его можно было закрепить у борта защелкой.

В 1936 г. в СССР стартовал конкурс на разработку нового «войскового самолета» под шифром «Иванов», призванного сменить массовый биплан Р-5. Новая машина должна была выполнять функции штурмовика, легкого бомбардировщика, скоростного разведчика и даже истребителя сопровождения.

В конкурсе приняли участие все ведущие конструкторские коллективы, включая и КБ П.О. Сухого, предложившее цельнометаллический двухместный низкоплан с убирающимся шасси. Вооружение состояло из четырех 7,62-мм пулеметов ШКАС в крыле и одного на турели. Бомбовая нагрузка массой до 600 кг размещалась в фюзеляжном бомбоотскеке, лишь для 250-кг бомб была предусмотрена внешняя подвеска. Изначально требования конкурса предусматривали применение мотора жидкостного охлаждения АМ-34, но уже в ходе проектирования конструктор сделал выбор в пользу 9-цилиндрового двигателя воздушного охлаждения М-62. Такими моторами оборудовали два первых прототипа - СЗ-1, испытывавшийся с 25 августа 1937 г., и СЗ-2, облетанный в декабре 1937 г. Третья машина - СЗ-3 - получила 14-цилиндровый мотор М-87, установка которого позволила улучшить взлетно-посадочные характеристики. Также на этой машине увеличили запас топлива и боекомплект пулеметов, внесли некоторые другие изменения. СЗ-3 стал образцом для серии, но серийные машины были не цельнометаллические, а смешанной конструкции - металлическое крыло и деревянный фюзеляж.

Серийные самолеты обозначались ББ-1, а с декабря 1940 г. - Су-2. Общий объем производства составил 893 единицы. 785 из них в 1940-1942 гг. изготовил харьковский завод №135, причем несколько десятков из них собрано после эвакуации в г. Молотов (Пермь). 92 самолета построил подмосковный завод №207 (3 в 1940 г. и 89 в 1941 г.) и 16 - таганрогское предприятие №31 (16 в 1940 г. и 4 в 1941 г.).

Технические характеристики самолетов Су-2

• Модификация: Су -2 М -88 Б
• Двигатель: М-88Б
• мощность, л.с.: 1100
• Размах крыла, м.: 14,30
• Длина самолета, м.: 10,25
• Высота самолета, м.: 3,94
• Площадь крыла, кв. м.: 29,0
• Масса, кг:
• пустого самолета: 2790
• взлетная: 4375
• Максимальная скорость, км/ч: 455
• Время набора высоты 5000 м, мин: 12,6
• Практический потолок, м.: 8900
• Дальность полета, км.: 890

Основные модификации Су-2

• Су -2 с мотором М-87Б (950 л.с.) - первый вариант, являвшийся, по сути, предсерийным. Стрелковое вооружение - 5 7,62-мм пулеметов ШКАС (4 в крыле, 1 на верхней турели). Масса бомбовой нагрузки - 400 кг (максимальная - 600 кг). Экипаж - 2 чел. Количество построенных точно неизвестно, но не менее 6.
• Су -2 с мотором М-88 или М-88Б (1100 л.с.) - основная модификация. Стрелковое и бомбовое вооружение соответствует варианту с М-87Б. С августа 1941 г. устанавливалось усиленное бронирование. Изготовлено более 800 единиц.
• Су -2 с мотором М-82 (1400 л.с). В основном аналогичен варианту с М-88Б, но введена нижняя люковая стрелковая установка с 1 пулеметом ШКАС. Построено 58 самолетов.

Боевое использование Су-2

Первой частью, получившей бомбардировщики Су-2, стал 135-й бомбардировочный авиаполк (БАП), сформированный в 1940 г. в Харькове. К моменту нападения Германии на Советский Союз новыми самолетами полностью или частично успели укомплектовать 8 полков. Первыми дебютировали полки ВВС Одесского военного округа - 210-й и 211-й БАП. Уже вечером 22 июня 8 Су-2 бомбили переправы через р. Прут. Действовавшие на Западном фронте 97-й и 43-й БАП (последний - не полностью перевооруженный) вступили в бой 24 июня и к 7 июля 1941 г. потеряли все свои самолеты и были отведены для перевооружения. В конце июня на Западный фронт прибыли из-под Харькова 103-й и 135-й БАП, вооруженные Су-2. Они поддерживали наземные войска в ходе наспех организованного контрнаступления под Жлобином, и в первую половину июля также понесли серьезные потери. На Юго-Западном фронте имелось 2 полка, вооруженных Су-2 - 226-й и 227-й БАП, дислоцированные под Киевом. В первые дни войны они продолжали учебные вылеты, поскольку экипажи не успели ещё полностью освоить новые самолеты, и в бой вступили лишь 28 июня. Экипажи Су-2 вместе с другими бомбардировщиками атаковали наступающие колонны 1-й танковой группы, пытаясь сдержать продвижение противника. Летая без истребительного прикрытия, в условиях хорошей видимости на малых и средних высотах, бомбардировщики несли большие потери.

К августу 1941 г. советские ВВС значительно уменьшились вследствие понесенных потерь. Но боеспособность полков, вооруженных Су-2, к тому времени даже возросла - экипажи обрели боевой опыт и стали действовать более уверенно. Многие экипажи приступили к выполнению вылетов в сложных метеоусловиях и ночью, научились маскироваться облаками. Удачную операцию утром 30 августа провел 227-й БАП. 14 его Су-2 нанесли удар по аэродрому Белая Церковь, разрушив ремонтную базу и уничтожив 10 . В августе на Юго-Западный фронт прибыл вооруженный Су-2 289-й БАП. Его первой задачей стали бомбардировки переправ через Днепр у Кременчуга. Одновременно некоторые полки, летавшие на других типах самолетов, получили в качестве компенсации потерь самолеты Су-2. Так, 10 августа 13-й БАП, укомплектованный двухмоторными СБ и и действовавший с первых дней войны на Западном фронте, получил 7 Су-2.

В сентябре 1941 г. бои на Юго-Западном фронте вели 6 полков, вооруженных Су-2. На 4 октября в составе ВВС фронта насчитывалось 474 самолета, из них 116 Су-2. Никогда ни раньше, ни впоследствии бомбардировщики этого типа не играли такой важной роли, не были наиболее массовыми самолетами авиации фронта. Тактика Су-2 осенью 1941 г. строилась на действиях небольшими группами - 6-8 самолетов под прикрытием 2-3 истребителей. Из-за низкой облачности самолеты часто бомбили с предельно малых высот. На 25 ноября в составе ВВС Юго-Западного фронта еще оставалось 93 Су-2, однако количество исправных машин по сравнению с началом октября уменьшилось с 77 до 37.

В общей сложности Су-2 в 1941 г. выполнили около 5000 боевых вылетов. Вследствие различных причин пришлось списать более 400 Су-2, из них 222 приходилось на боевые потери.

К весне 1942 г. большинство полков, воевавших на Су-2, были перевооружены - в основном, на . В феврале 1942 г. сформировали 826-й БАП, получивший 16 Су-2 М-88Б и 4 Су-2 М-82. В этом полку самолеты с моторами М-82 проходили войсковые испытания. В целом экипажи неплохо оценили модифицированный Су-2. Но постоянно подводил «сырой» мотор М-82. Вероятно, последней операцией, к которой привлекли значительное количество полков, вооруженных Су-2, стала Харьковская операция в мае 1942 г. В ней участвовала авиация Южного и Юго-Западного фронтов. В общей сложности на этих фронтах действовало пять полков с Су-2: 13-й гв., 52-й, 135-й, 288-й и 826-й. Но состав их был далеким от полного: в них насчитывалось всего около 40 бомбардировщиков. Пытаясь компенсировать недостаточную численность интенсивностью боевой работы, экипажи осуществляли по два-три вылета в день, обеспечивая прорыв танков и конницы. Впоследствии 3 полка (52-й, 135-й, 826-й) вошли в состав 270-й БАД, активно участвовавшей в оборонительной фазе Сталинградской битвы.

К осени 1942 г. количество сражающихся на фронте полков с Су-2 сократилось до двух. Кроме действовавшего на Южном фронте 288-го БАП, на Сталинградском воевал 52-й БАП, в котором временами имелось всего 3-4 боеготовых самолета. На 1 октября в строю числилось 9 Су-2 с моторами М-82 и 4 - с М-88Б. За каждым самолетом теперь закреплялось 2-3 экипажа. В условиях ненастной погоды, установившейся в конце 1942 г., одиночные Су-2 летали на «свободную охоту». Действуя без истребительного прикрытия, умело маскируясь в облаках, самолеты практически без потерь бомбили поезда, автомобильные колонны, обозы, аэродромы.

Последней частью, воевавшей на Су-2, стал 650-й ночной бомбардировочный полк (НБАП), получивший такие самолеты в августе 1943 г. В сентябре-октябре полк успешно действовал в сражении над «Голубой линией». Затем полк участвовал в поддержке Керченско-Эльтигенской десантной операции, а несколько последних Су-2 он сдал в январе 1944 г.

Опыт боевого применения показал, что Су-2 обладал рядом несомненных достоинств. Экипажам нравилась просторная, удобная, защищенная от холода кабина, хороший по сравнению с другими одномоторными самолетами обзор у летчика и штурмана. Наличие в кабине штурмана второго комплекта органов управления самолетом упрощало процесс переучивания летного состава, а также было неоценимым в случае ранения или гибели летчика в бою. Самолеты широко применялись на фронте в первый год войны в роли ближних бомбардировщиков и штурмовиков. Правда, для последней роли Су-2 оказался слабо приспособлен, и полки понесли большие потери. Период широкомасштабного применения Су-2 в боях оказался сравнительно коротким - ввиду эвакуации харьковского завода №135, являвшегося практически монопольным производителем Су-2, и последующего прекращения производства самолетов этого типа, полки, воевавшие на Су-2, постепенно перевооружались другими типами самолетов или вообще расформировывались. Однако уцелевшие Су-2, пройдя неоднократные ремонты, вплоть до начала 1944 г. служили в качестве корректировщиков.

Выпуск самолётов Су-2 (1940 - 1942 гг.)

Авиазавод	1940	1941	1942	Всего
№31	12	4		16
№135	110	635	40	785
№207	3	89		92
ИТОГО	125	728	40	893

ББ-1 (Су-2 )

Су-2 с мотором М-82, 1942 год">

В 1936 году командование ВВС Красной Армии объявило конкурс на новый двухместный многоцелевой одномоторный самолёт под кодовым названием Ивáнов. Совершенно точно можно сказать, что инициатором проведения конкурса был сам Сталин, так как девиз «Иванов» (часто ошибочно произносимый «Иванóв») соответствовал его телеграфному адресу.

В конкурсе приняли участие конструкторские бюро А.Н. Туполева, Н.Н. Поликарпова, И.Г. Немана, Д.П. Григоровича. По итогам рассмотрения эскизных проектов победу одержал проект ОКБ Туполева, разработанный бригадой Павла Осиповича Сухого.

В августе 1937 года самолет, получивший обозначение ЦАГИ АНТ-51, был готов к испытаниям, и шеф-пилот туполевского ОКБ Михаил Михайлович Громов, только что вернувшийся из перелета в Сан-Франциско через Северный полюс, поднял в воздух первый экземпляр этой машины, имевшей еще одно название СЗ-1 – «Сталинское задание».

При доводке машины выяснилось, что можно значительно улучшить её летно-тактические характеристики. Сначала самолет был оснащен мотором М-62 мощностью 820 л. с., а в 1939 году к серийному производству был принят вариант с мотором М-88 мощностью 1000 л. с, а с 1940 года «Иванов» с двигателем М-88 начали выпускать серийно под обозначением ББ-1 (ближний бомбардировщик). Вскоре ему присвоили наименование Су-2 .

Су-2 в музее на Поклонной горе

Самолет Су-2 представлял собой двухместный свободнонесущий моноплан с низкорасположенным крылом и убирающимся шасси.

Обшивка фюзеляжа выполнялась из березового шпона толщиной 0,5 мм, выклеивавшегося на специальной болванке, имевшей форму фюзеляжа. Выклейка шпона производилась под углом 45° к оси самолета. Толщина обшивки фюзеляжа была переменной. После наклейки скорлупы на каркас и устранения неровностей фюзеляж оклеивался суровым маркизетом и окрашивался. Кабина летчика закрывалась выпуклым обтекаемым козырьком из оргстекла и высоким сдвижным фонарем, обеспечивающим прекрасный обзор во все стороны. Сдвижная часть имела с левой стороны форточку, сдвигающуюся назад на направляющих. Полное сдвигание фонаря назад обеспечивало свободный выход летчика из кабины. За косым задним срезом фонаря кабины летчика закреплялся обтекатель турели штурмана, состоявший из неподвижно закрепленной и откидной частей.

Откидной козырек можно было отклонить до упора вперед и запереть – в таком положении штурман имел возможность попасть в кабину. Обе кабины отапливались. Подогрев в них воздуха обеспечивался специальным трубопроводом, проложенным по правому борту самолета. В трубопровод воздух поступал из жаровой трубы выхлопного коллектора. По желанию экипажа в кабину мог нагнетаться по тем же трубопроводам свежий воздух. Центроплан был обшит гладкими листами дюралюминия. По задней кромке центроплана были расположены щитки из двух половин, отклоняющиеся на 55°. Под фюзеляжем на щитках были сделаны окна из плексигласа для обзора из кабины штурмана. Бомбовый отсек был закрыт двумя створками из дюралюминия. На консолях крыла, которые так же, как и центроплан, были обшиты дюралюминиевыми листами, были сделаны вырезы для фар на расстоянии 3200 мм от оси самолета. Носок элерона обшивался полотном. Элероны отклонялись вниз и вверх на 25°, а на левом элероне имелся управляемый триммер. Щитки крыла обшиты листами тонкого дюралюминия, имеют гидравлический привод и отклоняются на 55°.

Вооружение Су-2 составляли пять пулеметов ШКАС калибра 7,62 мм: четыре из них были расположены в консолях крыла и один на турели. в бомбовом отсеке помещалось 400 кг бомб. Ещё 500 кг можно было закрепить на наружной подвеске в варианте ближнего бомбардировщика. Часть самолетов Су-2 имела и ракетное вооружение из четырех реактивных снарядов РС-82, расположенных по два на нижней части консолей. Уже после начала войны под крылом вместо бомб стали подвешивать 10 РС-132.

Широкое внедрение Су-2 в строевые части началось в январе 1941 г. Вслед за 135-м бап они поступили в 211-й и 227-й бап. К концу марта с Су-2 познакомились руководящие и технические составы еще четырех авиаполков – 103-го, 209-го, 210-го и 226-го. До весны 1941 г. серийные самолеты поступали в западные округа в очень ограниченных количествах, что вынудило командование ВВС Красной Армии продлить сроки переучивания. Так, для 211-й бап майора Ф.Г.Родякина был утвержден план освоения Су-2 , растянутый на девять месяцев – с января по сентябрь 1941 года. Естественно, начавшаяся война сжала все сроки.

P-40 ЯК-7 Як-9 Ла-7 Ли-2

Хеншель Hs-126

Дмитрий Хазанов/Москва

Фото из архивов ОКБ Сухого, Н. Гордюкова и автора

Книги недоброй памяти разведчика-перебежчика В Б. Резуна (псевдоним Виктор Суворов) получили необычно широкое признание в постсоветских России и Украине, выходили тиражами, о которых могли только мечтать профессиональные историки. Жонглируя цифрами и обрывками цитат, откровенно передергивая факты, он попытался в «Ледоколе» и «Дне-М» дать новую версию начала Второй мировой войны: якобы, это Сталин собирался напасть на Гитлера, готовился в ходе «наступательного похода» сокрушить Германию, и фюреру ничего не оставалось, как нанести упреждающий удар, опередив буквально на две недели. Именно неготовность Советского Союза к обороне стала главной причиной катастрофических поражений Красной Армии.

Большое внимание в своих опусах уделил Резун вопросам развития и применения техники. Причем самолету ББ-1 (впоследствии Су-2), которому посвящен сегодняшний рассказ, особенно «повезло». Каких только эпитетов не дает В. Суворов этой машине: «воздушный шакал», «крылатый Чингисхан», «небесный убийца». Он пытается выдать творение П.О. Сухого за некое секретное чудо-оружие Сталина, которое не сработало, будто бы, только потому, что война началась не по «советскому сценарию». Якобы, самолет по проекту «Иванов» создавался исключительно для вероломного нападения на противника, а в оборонительной войне, которую пришлось вести Советскому Союзу, оказался бесполезен.

Уже при описании проведения конкурса «Иванов» в версии Суворова-Резуна присутствуют домыслы, несуразности, а то и просто фантазии: «Однажды, в 1936 г., Сталин собрал авиационных конструкторов у себя на ближней даче, угостил со всем кавказским гостеприимством, а потом поставил задачу: построить самолет (конечно, лучший в мире) под названием «Иванов». В.Б. Резун продолжает развивать тему: «Итак, каким же рисовался Сталину идеальный боевой самолет, на разработку которого он отвлекал своих лучших конструкторов, как создателей бомбардировщиков, так и создателей истребителей? Сам Сталин объяснял свое требование в трех словах – самолет чистого неба. Если это не до конца ясно, я поясню в двух словах – крылатый шакал».

Главный конструктор П.О. Сухой

Между тем, в документах не удалось найти требования создать «крылатый шакал», да и трудно понять, о чем идет речь. Наш оппонент за эмоциями пытается скрыть непонимание того, как вырабатывались задания на проектирование самолетов в нашей стране. Для его формулирования существовали компетентные структуры в составе ВВС, которые, являясь заказчиками, и составляли тактико-технические требования к будущему самолету. Не соответствует, конечно, действительности утверждение, будто Сталин поправлял своих конструкторов, требуя сделать будущую машину как можно проще и дешевле, чтобы ее можно было выпустить в количестве 100000 экземпляров (откуда только взяты подобные числа!).

Сегодня нам предстоит рассказать о самолете действительно незаурядном для своего времени. Фраза: «Иванов» является первым образцом культурно выполненной машины советской конструкции», которую записали в акте по Государственным испытаниям беспристрастные военные инженеры, как говорится, «дорогого стоит». Но это творение выдающегося советского конструктора всегда находилось в тени более удачливых машин. Представляется справедливым еще раз отдать должное создателям интересного самолета, рассказать о его боевом применении на фронтах войны.

Конкурс «Иванов»

В середине 1930-х гг. стало ясно, что удачный самолет Р-5 устарел. Создаваемые для его замены под руководством И.Г. Немана в Харьковском авиационном институте скоростной разведчик Р-10 и в ЦКБ бригадой С.А. Комеригина CP (Р-9) уже не соответствовали все возрастающим требованиям. Поэтому с сентября 1935 г. к разработке нового мнсселевого одномоторного самолета приступила и бригада № 3 конструкторского отдела КОСОС ЦАГИ, возглавляемая П.О. Сухим.

Павел Осипович Сухой (1895-1975 гг.) принадлежал к блестящей плеяде деятелей советской науки и техники. В нем удачно сочетались хорошее образование (с отличием окончил гимназию и МВТУ), широкая эрудиция, личная скромность. Ранние годы творческой деятельности Сухого, в том числе работа над рекордным самолетом АНТ-25, были связаны с именем его руководителя – А.Н. Туполева.

Осенью 1935 г. в бригаде № 3 начались опытно-конструкторские разработки будущего самолета, составлен весовой план скоростного разведчика с мотором М-34ФРН мощностью 1025 л.с. До конца года были произведены аэродинамический и центровочный расчеты, сданы в производство 4 отсека крыла. Планировалось, что при взлетной массе 3210 кг машина будет развивать максимальную скорость 455 км/ч на высоте 4000 м, достигнет крейсерской дальности 1500 км и практического потолка 9800 м.

В июле 1936 г. нарком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе направил В.М. Молотову на утверждение план опытного строительства самолетов на 1936-37 гг., где, в частности, указывалось, что «войскового самолета, имеющего малую посадочную скорость, хороший обзор, удобную и просторную для работы наблюдателя кабину, со скоростью 350-400 км/ч на сегодняшний день нет, несмотря на то, что такой разведчик должен быть наиболее распространен в ВВС».

Накануне был объявлен конкурс на разработку многоцелевого самолета «Иванов». По одной из версий, инициатором его проведения действительно был сам И.В. Сталин. Кодовое название, присвоенное этой машине, по мнению некоторых историков, соответствовало телеграфному имени генсека; других – свидетельствовало о массовости будущих самолетов – «Их надо построить столько, сколько людей у нас в стране носит фамилию Иванов».

Кроме бригады Сухого, в конкурсе приняли участие ЦКБ (гл. конструктор Н.Н. Поликарпов), ХАИ (гл. конструктор И.Г. Неман), а также Д.П. Григорович, С.А. Кочеригин и СВ. Ильюшин. Все коллективы разрабатывали эскизные проекты под двигатель А.А. Микулина М-34. Предусматривалось применение машин в трех назначениях: штурмовик, легкий бомбардировщик и дальний разведчик. Обсудив и проанализировав все проекты, возглавляемая наркомом авиапромышленности М.М. Кагановичем комиссия, пришла к выводу, что они «по своим геометрическим размерам, весовым и летно-тактическим данным очень мало разнятся друг от друга и технически укладываются в очень узкие пределы».

Опытный самолет СЗ-2. Евпатория, весна 1938 г.

Кабина экипажа самолета СЗ-2 (турель СУ в погодном положении)

Раскапотированный двигатель М-62

По мнению наркома, «проектирование и постройка данного самолета в короткий срок (8-9 месяцев) возможны лишь при коллективной проработке проекта, путем создания сквозной бригады из всех конструкторских бюро и научных институтов – ВИАМ, ЦИАМ, ЦАГИ с привлечением специалистов по отдельным дисциплинам, как то: моторное хозяйство, материалы, технологическое производство, оборудование самолетов и др. Таким путем, в данной машине будет сосредоточен весь лучший опыт, накопленный конструкторскими бюро Союза, и обеспечено ее создание с учетом массового производства».

Предложение Кагановича получило одобрение руководства страны, и 27 декабря 1936 г. вышло Постановление Совета труда и обороны о постройке скоростного дальнего штурмовика-разведчика по схеме низкоплана. Определялись основные требования к самолету, который необходимо было передать на испытания в августе 1937 г.:

– максимальная скорость на высоте 4000-5000 м – 420-430 км/ч;

– посадочная скорость – 90-95 км/ч;

– практический потолок – 9000-10000 м;

– нормальная крейсерская дальность – 2000 км, с перегрузкой – 4000 км;

– вооружение – 3-5 пулеметов и 200-500 кг бомб (в зависимости от варианта).

С мая по август 1936 г. П.О. Сухой находился в США. В результате командировки удалось не только приобрести несколько машин разных типов, но и ознакомиться с работой крупнейших авиационных заводов США, увидеть передовую технологию металлического самолетостроения. По его возвращении в СССР произошли важные организационные изменения: в ЦАГИ оформились как самостоятельные несколько КБ, а АН. Туполев стал главным инженером ГУ авиационной промышленности. Не имея теперь возможности уделять должного внимания опытному конструкторскому отделу, он предложил назначить на должность его начальника В.М. Петлякова, а Сухого сделать его заместителем. Продолжив работу по теме «Иванов», последний особое внимание уделил использованию в конструкции и производстве новейших материалов и технологических процессов. По инициативе Павла Осиповича в каркасе цельнометаллической машины применили в качестве основных элементов прессованные дюралевые профили открытого типа, совсем недавно освоенные нашей промышленностью, и высокопрочные алюминиевые сплавы. Конструкцию самолета разрабатывали с учетом применения при ее серийном производстве плазово-шаблонного метода, который способствовал повышению производительности труда, обеспечивал хорошую взаимозаменяемость отдельных агрегатов и узлов. Предусматривалось также применить в широких масштабах агрегатную сборку с установкой отдельных элементов управления и оборудования до окончательной сборки. Все это позволяло повысить степень механизации производственных процессов, применить поточный метод сборки, что представлялось очень важным при крупносерийном производстве.

Надо отметить и удачное решение Сухого сразу строить самолет с двойным управлением. Это позволяло при подготовке летного состава обойтись без специальных учебных машин, а в боевых условиях, при необходимости, штурман всегда мог подменить летчика. Еще одно важное решение главного конструктора: вместо мотора жидкостного охлаждения М-34 применить опытный двигатель воздушного охлаждения М-62 конструкции А.Д. Швецова.

Работа над машиной, имевшей № 51 и по традиции иногда называемый в ЦАГИ АНТ-51, но чаще СЗ-1 («Сталинское задание», первый экземпляр), шла споро. 25 августа 1937 г. шеф-пилот М.М. Громов, только что вернувшийся из знаменитого перелета в Сан-Франциско через Северный полюс, поднял в воздух новый самолет. По мнению знаменитого пилота, он оказался прост и удобен в пилотировании, обладал хорошими устойчивостью и управляемостью. С перерывами, вызванными небольшой аварией, поломками нового мотора, заводские испытания продолжались до конца 1938 г., после чего двигатель М-62 выработал свой ресурс.

Пока СЗ-1 проходил испытания, военные разработали возможные варианты боевого применения машины, определив 4 основных. От штурмовика дальнего действия требовалось уничтожать резервы и центры формирований противника, нарушать перевозки в его тылу, действовать по аэродромам. Сходные задачи получал бомбардировщик «дальнего действия», но планировали, что его рабочая высота составит от 5000 м до практического потолка, самолет сможет выполнять полеты в любых метеоусловиях, днем и ночью. Экипаж скоростного разведчика должен был вести разведку как визуально, так и с фотографированием, преимущественно в одиночку. И наконец, основной задачей самолета сопровождения являлось прикрытие бомбардировщиков ДБ-3 и СБ на всю дальность действия. Планировалось, что наступательное вооружение в некоторых вариантах составят две пушки ШВАК-20 и два пулемета ШКАС (стандартное вооружение – 4 ШКАС), а масса бомбовой нагрузки в перегрузочном варианте достигнет 800 кг.

В декабре 1937 г. построили второй опытный экземпляр «Дублер» (или СЗ-2), с таким же мотором М-62. Бомбовую нагрузку машины ограничили 200-400 кг, поставили нижнюю оборонительную установку МВ-2, доведя общее количество пулеметов до шести. Уже во время испытаний на самолет вместо верхней установки СУ смонтировали турель МВ-3 конструкции Г.М. Можаровского и И.В. Веневидова. Затем в результате доработки создали турель МВ-5, которая, по оценке конструкторов-оружейников, стала одной из наиболее удачных работ, проведенных до войны в СССР. В тот же период военные изменили основное назначение машины: превратили ее в ближний разведчик (штурмовик). В результате был уменьшен объем крыльевых топливных баков.

Элементы вооружения самолета СЗ-2; пулеметы ШКАС в правой консоли крыла, бомбы ФАБ-100 в бомбоотсеке и АО-20 на подкрыльевой кассете КД-1

Люковая установка МВ-2

Кабина пилота

На этом фото и справа самолет СЗ-3 с двигателем М-87

В начале 1938 г. СЗ-2 передали в Евпаторию на совместные испытания завода и НИИ ВВС. Их вели военинженер 2-го ранга К.А. Калилец и летчик м-р Ю.А. Макаров, 52 раза поднимавший машину в воздух. Государственные испытания прошли там же с 21 февраля по 26 марта 1938 г. Самолет облетали в двух вариантах: разведчика (взлетная масса 3654 кг) и штурмовика (3937 кг), как на колесах, так и на лыжах. Приводим выдержки из выводов акта Госиспытаний: «Производственное выполнение самолета хорошее. .

– самолет удовлетворяет основным требованиям 1937 г., за исключением максимальной скорости (403 км/ч вместо 420-430 км/ч) и потолка (7700 м вместо 9000 м);

– в отношении максимальных скоростей, огневой мощи, обзора и обороноспособности самолет «Иванов» имеет преимущества перед принятыми на снабжение ВВС Красной Армии Р-10 и БШ-1;

– модификацией самолета, путем установки более мощного мотора без существенных переделок конструкции, максимальная скорость может быть доведена: с мотором М-87 до 450 км/ч и с мотором М-88 до 475-500 км/ч на расчетной высоте;

– на основании изложенного машина может быть рекомендована к серийной постройке взамен самолета «Валти», учитывая сходство технологического процесса изготовления деталей».

Самолет оказался победителем конкурса, который формально так и не состоялся по разным причинам. Теперь все внимание П.О. Сухого сосредоточилось на третьей опытной машине СЗ-3, на которой он решил устранить замечания, высказанные в ходе Госиспытаний.

Задание чрезвычайной важности

Постройку третьего «Иванова» закончили в сентябре 1938 г. По конструкции машина была схожа с двумя предыдущими экземплярами, но мотор М-62 заменили на М-87. Емкость бензобаков сократили с 930 до 700 л, а запас патронов крыльевых пулеметов несколько увеличили. По мнению летчика А.П, Чернавского, впервые взлетевшего на новой машине 3 ноября, уже сократился разбег и круче стала глиссада планирования. Перед сдачей СЗ-3 на Госиспытания военные потребовали заменить М-87 на более надежный М-87А, но и он вышел из строя после трех полетов.

В НИИ ВВС самолет «Иванов» попал с «сопровождением» где говорилось, что он «является чрезвычайно ценным объектом для ВВС Красной Армии, должен как можно быстрее закончить летные испытания». Госиспытания в Евпатории с 3 февраля по 6 апреля 1938 г. провели военинженер 3-го ранга А.В. Синельников, летчик м-р Б.Н. Покровский и штурман м-р A.M. Третьяков. Самолет также облетал м-р П.М. Стефанов-ский, которому едва удалось избежать серьезной аварии, когда на посадке не полностью вышла правая стойка шасси. Машина удачно приземлилась на одно колесо, но на пробеге сломались узлы стоек шасси, имелись более мелкие повреждения.

Происшедшее не испортило впечатления от «Иванова». В своем отзыве Б.Н. Покровский подчеркивал, что самолет «представляет образец продуманной культурной машины с большими скоростями, хорошей скороподъемностью, хорошим обзором, чуткостью к управлению. Полеты на данном самолете оставляют приятное впечатление…» В заключении Акта Госиспытаний содержалась рекомендация принять самолет Сухого на вооружение в качестве легкого бомбардировщика, с возможностью использования как штурмовика и ближнего разведчика. Начальник НИИ ВВС А.И. Филин обратился в наркомат авиапромышленности (НКАП) с просьбой построить к 1 ноября 1939 г. войсковую серию из десяти «Ивановых», которые бы отличались от опытных машин смешанной конструкцией: деревянный фюзеляж и металлическое крыло.

Турель ТСС-1

Турель МВ-5

Теперь события развивались стремительно. Еще до окончания Госиспытаний К.Е. Ворошилов и М.М. Каганович доложили вождю об успехах Сухого. В конце марта 1939 г. вышло решение Комитета обороны (КО) о запуске самолета под обозначением ББ-1 (ближний бомбардировщик) в серию на головном заводе № 135 в Харькове, а также на «Саркомбайне» в Саратове. Причем Сухому давали не более 20 дней для переделки чертежей под смешанную конструкцию и передачи их на заводы. Планировалось, что вместо капризного мотора М-87 самолет будут выпускать или с М-88, или с М-63ТК. В обоих случаях максимальная скорость вплотную приближалась к желаемой для руководства отметке 500 км/ч. Но осуществить задуманное долго не удавалось из-за многочисленных поломок разных двигателей (М-87, М-87А и М-87Б), выпущенных заводом № 29. Негативно сказались на результатах работы и бытовые неудобства, с которыми столкнулись сотрудники Сухого в Харькове. К тому же, на заводе № 135 пришлось коренным образом изменить технологический профиль, поскольку конструкция и технология ближнего бомбардировщика имели мало общего с ранее выпускаемым здесь Р-10.

Для руководства внедрением самолета в серию по решению КО от 29 июля Сухого назначили главным конструктором завода № 135. Директору этого предприятия поручалось организовать опытный цех, где предстояло проводить работы по модификации и дальнейшему развитию ББ-1. Туда же должен был переехать сложившийся в процессе работы над «Ивановым» коллектив. Среди 63 сотрудников КБ необходимо особо выделить ближайших помощников главного конструктора: Д.А. Ромейко-Гурко, Н.А. Фомина, Е.С. Фельснера и др. Они недолго находились в Харькове: в марте 1940 г в подмосковных Подлипках организовали опытный завод, получивший № 289, и в мае КБ Сухого полностью переехало на новую «квартиру». Первым заданием коллектива стала постройка двух модифицированных ББ-1 с мощным мотором М-90, которую завершили к октябрю 1940 г. Главным конструктором в Харькове назначили П.Д. Грушина.

Тем временем продолжались работы над усовершенствованием и доводкой опытного СЗ-3, прежде всего, в части доработки винтомоторной группы (ВМГ). Весьма долгие попытки повысить эксплуатационные характеристики «восемьдесят седьмого» мотора не привели к положительному результату. Когда Сухому стало известно об успешной модернизации Туманским мотора путем замены односкоростного нагнетателя двухскоростным, он решил немедленно – до проведения Госиспытаний двигателя – поставить новый М-88 на СЗ-3. Ведь мощность возрастала с 950 л.с. на высоте 4700 м до 1000 л.с. на 6000 м, а это сулило заметный прирост максимальной скорости и практического потолка. Поскольку при испытании СЗ-3 с М-87А высказывались требования обеспечить штурману возможность аварийного покидания самолета, то нижнюю установку МВ-2 сняли, а на ее месте сделали люк.

Монтаж нового мотора на ББ-1 закончили 27 ноября 1939 г., и после недолгих заводских испытаний машину в январе 1940 г передали на Государственные. Их проводили военинженер 3-го ранга А.В. Синельников, летчик м-р Б.Н. Покровский и штурман к-н А. Акопян. На этот раз оценки машины оказались более сдержанными, поскольку летные характеристики, вопреки ожиданиям, не улучшились. В заключении акта испытаний говорилось: «Необходимый для вооружения ВВС Красной Армии самолет ББ-1 с мотором М-88 из-за недоведенности винтомоторной группы не может быть допущен для нормальной эксплуатации в строевых частях… Медленная работа по внедрению самолета… может привести к устареванию самолета в процессе его производства и доводки». В акте требовалось срочно доработать ВМГ, повысив эксплуатационную надежность.

В тот период советская авиапромышленность переживала серьезный кризис. В январе 1940 г. А.И. Шахурин сменил М.М. Кагановича в должности наркома. Анализируя создавшееся положение, новый руководитель констатировал, что среди четырех самолетов новых типов (И-180, ТБ-7, ББ-22 и ББ-1), которые решено построить войсковой серией, только последний успешно прошел Государственные испытания, но и его производство разворачивается недопустимо медленно. До конца 1939 г. ни одного серийного ББ-1 наша авиация не получила. Один из первых приказов Шахурина, подписанный им 19 января, требовал от руководства завода № 135 построить к июлю 1940 г. 110 бомбардировщиков Сухого, «с тем, чтобы с этого времени перейти на выпуск модернизированного ББ-1 (имеется в виду машина с М-88. – Прим. авт.) со скоростью не менее 500 км/ч».

Приказ НКАП № 56 от 15 февраля 1940 г. начинался словами: «Учитывая особую важность пополнения воздушного флота самолетами ББ-1 конструкции т. Сухого и в целях максимального форсирования выпуска последнего…» Документ устанавливал график, по которому теперь разворачивалось производство ББ-1 на трех заводах: головном № 135, № 31 в Таганроге и № 207 в Долгопрудном. Они должны были сдать за первое полугодие, соответственно, 110, 20 и 5 машин, а все подготовительные работы на «Саркомбайне» прекращались.

Хочется высказать некоторые соображения. Принятые решения правительства и НКАП, хоть и подчеркивали особую важность программы ББ-1, но не соответствовали возможностям определенных для реализации предприятий. Напомним, что в 1939 г. авиазаводы № 1, 18, 21 и 22 не только обеспечили 78% валовой продукции авиапромышленности, но и являлись признанными лидерами в освоении серийной технологии. Они имели лучшие станки и оборудование, хорошо обученные кадры. Еще в мае 1938 г. Сухой пытался убедить Кагановича, что «оснащение завода № 1 целиком обеспечит производство самолета «Иванов». Возможно, если бы его действительно развернули в Москве или на трех других перечисленных выше предприятиях, то судьба машины сложилась бы более счастливо.

Накануне грозных испытаний

Коллектив Сухого приступил к модернизации опытной машины под мотор М-63ТК и занялся разработкой ШБ (штурмовик-бомбардировщик или ББ-2). В конце марта 1940 г. самолет СЗ-1 с двигателем М-63ТК поднялся в воздух. Однако оснащенный турбокомпрессором мотор оказался капризным, требовал длительной доводки, и связанные с ним работы на машине Сухого быстро прекратили. Недолгой оказалась и судьба ШБ, который был очень сходен с ББ-1, но имел усиленную бронезащиту, новое шасси, убираемое назад с разворотом колес на 90°, и другие более мелкие отличия. Уже в первые месяцы испытаний, в июне-июле 1940 г., самолет потерпел 2 аварии на посадке. Интерес к нему постепенно угасал, пока в апреле 1941 г работы не свернули вовсе.

Практически одновременно в процессе войсковых испытаний предстояло проверить боевые и эксплуатационные качества серийных ББ-1. В конце марта 1940 г. на авиазавод № 135 прибыла группа летчиков и техников из базировавшейся в Харьковском военном округе 19-й авиабригады. Авиаторы прямо в цехах знакомились с новой машиной, вносили предложения по доработкам. В мае первые 16 таких самолетов были приняты военными. Испытания решили проводить во вновь созданном полку, который получил № 135 (командир – м-р Не-волин), по номеру харьковского завода. Авиаторам предстояло определить некоторые важные характеристики ББ-1 с М-88, поскольку на Государственных испытаниях опытной машины произошло много поломок, и они остались по сути незавершенными. В частности, требовалось подтвердить практический потолок самолета, оценить расходы горючего на разных режимах, возможность полетов в сложных метеоусловиях, ночью и др. Напряженная работа продолжалась с 10 мая по 20 июня, ее возглавляли от НИИ ВВС военинженер 2-го ранга Часовиков, летчики к-н СМ. Коробов и ст. л-т Ю.Н. Крутиков, а от 135-го БАП – военинженер 3-го ранга А.В. Телегин и помощник комполка к-н А.И. Пушкин.

Серийный самолет ББ-1 с двигателем М-87Б

Войсковые испытания прошли удовлетворительно, хотя не обошлось без происшествий. При полете на дальность по маршруту Харьков-Белгород-Изюм-Харьков на большой высоте замерзли узлы системы управления, и едва не произошла катастрофа. Среди основных дефектов отмечались ненадежность двигателя, «замасливание» прицела и нижнего люка штурмана, недостаточная прочность шасси и пневматиков. Нагрузка на рули нарастала неравномерно и стала излишне большой, появились люфты руля высоты и сильное трение в узлах навески элеронов.

В то же время в отчете указывалось, что в эксплуатации самолет прост, подход к отдельным агрегатам удобен, ремонт и замена двигателя трудностей не представляют. Машина нормально взлетала с 700 кг бомб. «Летчики, имевшие квалификацию ниже средней, пришедшие в часть из летных школ ВВС, осваивают самолет легко и после 20-25 вывозных полетов самостоятельно выпускались на ББ-1». Им нравились хороший обзор вперед и удобная высокая ручка управления. Прибывшие в полк начальник ГУ ВВС П.В. Рычагов и инспектор округа А.В. Беляков после непродолжительного наземного осмотра благополучно совершили на ББ-1 ознакомительный полет.

Вскоре заводы приступили к массовой постройке самолета, стремясь скорее отработать технологию. Наибольших успехов в освоении ББ-1 добились харьковчане. Там к лету 1940 г. внедрили плазово-шаблонный метод, освоили скоростной способ изготовления штампов, стали использовать новейшие фрезерные станки типа «Норд-Америкен» и гидропрессы на 500 т. Тем не менее, план завод не выполнял, но директор Ю.Н. Карпов и главный инженер И.М. Кузин считали это явление временным и объясняли его перебоями с поставкой комплектующих, прежде всего, двигателей. Так, моторный завод № 29 вместо 185 затребованных М-87 и М-88 прислал лишь 132, из которых годными оказались всего 116.

В истории завода № 31 им. Димитрова, специализировавшегося на самолетах для ВМФ, 1940 г. остался как один из наиболее тяжелых. Ведь одновременно в постройке находились МБР-2, КОР-1, ГСТ, МДР-6, а теперь еще ББ-1. Кроме того, таганрогцы изготавливали детали и запасные части для МБР-2, ССС и P-Z. Началась подготовка серийного производства Р-5, от которого затем отказались. «Завод захлебнулся в разнообразии технологически различных типов машин, потерял производственный ритм, фактически перестал серийно работать и тем самым оказался в стороне отдела снабжения армии боевыми современными самолетами», – писал в отчетном докладе директор И.Г Загайнов. При развертывании производства ББ-1 предприятию особенно не хватало фрезерных и строгальных станков, а обещанной помощи в оборудовании и кадрах от предприятий Таганрога и Ростова оно своевременно не получило.

Завод № 207 стал известен в конце 1930-х гг. как «Дирижаблестрой», что определялось его основной специализацией. Одновременно с решением о серийной постройке ББ-1 последовало указание правительства законсервировать огромные дирижабли В-1, В-9 и гондолу ДП-9. Прекратили выпускать запчасти для И-15бис. Однако низкая квалификация кадров, плохая организация производственных процессов, большой недостаток фрезерных станков и другие проблемы тормозили освоение ББ-1, приводили к большому проценту брака. Лишь после реконструкции завода, налаживания кооперации с другими предприятиями удалось заложить две серии по 5 машин. До декабря 1940 г. завод № 207, как и № 31, ни одного ББ-1 не построил.

Как и задумывалось, в доведении машины 135-й БАП сыграл особую роль. После окончания войсковых испытаний эта часть стала настоящим учебным полигоном. С октября 1940 г., когда полк возглавил п-к Б.В. Янсен, до мая 1941 г. в нем шла подготовка инструкторов. 67 летчиков и 71 штурман (их часто тогда называли летчики-наблюдатели) освоили все тонкости новой машины и перед войной успели переучить руководящий состав 9 полков.

В полку Янсена не обходили вниманием и тактическую подготовку. Учебные бомбометания показали, что из-за несовершенства прицелов максимальная высота сброса бомб не должна превышать 3000 м, а рабочая – 1000-1200 м. Вблизи земли атаки неприятельских истребителей снизу представлялись маловероятными, и военные согласились принимать бомбардировщики без люковой установки. Более того, когда в сентябре 1940 г. КО рассматривал вопрос усиления пулеметно-пушечного вооружения серийных самолетов, то ББ-1 оказался единственной машиной, которую «разоружили»: вместо четырех крыльевых пулеметов оставили два. Война показала ошибочность обоих выводов.

С осени 1940 г. внимание Сухого привлек новый двигатель М-81, разработанный под руководством А.Д. Швецова. В постановлении правительства от 23 октября говорилось, что его доведение является «наиболее важной и первоочередной задачей завода № 19». Директору предприятия Г. В. Кожевникову поступило указание срочно прислать в Харьков три М-81 с удлиненным валом для установки на серийный ББ-1. К тому времени Павел Осипович успел переоборудовать одну из опытных машин с М-90 на М-81. Несмотря на ее вынужденную посадку во втором испытательном полете из-за заклинивания мотора, Сухой верил в перепективы работы. Однако в конце ноября 1940 г руководство НКАП сочло мотор М-81 «тупиковым направлением развития», его внедрение и доводку прекратили.

Двигатель М-88Б

Первые экипажи осваивают Су-2. Предположительно аэродром завода № 135

Авария Су-2, выпущенного заводом № 31. Таганрог, март 1941 г.

Осенью 1940 г. отношение руководства к машине Сухого существенно изменилось. Стали звучать мнения, что ББ-1 как тип самолета не найдет широкого применения в будущей войне. Военные уже знали о печальной судьбе частей польских одномоторных «Карасей», оказавшихся беззащитными перед немецкими истребителями. Стало также известно, что английские «Бэттлы», недавно считавшиеся современными, в майских боях 1940 г. во Франции понесли исключительно тяжелые потери. Советская разведка сообщала, что крупнейшие заводы «Остин» в Ковентри перешли от выпуска одномоторных бомбардировщиков к четырехмоторным.

В то же время, никак нельзя было приписать успехи пикирующих бомбардировщиков Ju 87 только немецкой пропаганде. Однако большое влияние на советскую промышленность и военную доктрину оказал другой пикировщик – Ju 88, закупленный и подробно изученный в НИИ ВВС. По мнению ГУ ВВС и НКАП, Советскому Союзу также нужен был не одномоторный горизонтальный бомбардировщик, а двухмоторный пикировщик. Отказ Сухого наделить машину способностью стремительно пикировать был воспринят руководством негативно. В результате ББ-1 фактически перестали рассматривать как новый тип серийного самолета.

Увы, осенью 1940 г. авиапромышленности не удалось существенно повысить качество моторов, особенно разработанных в КБ С.К. Туманского. На двигателях М-88 постоянно отмечали прогары поршней, тряску, повышенный расход масла, приводивший к дымлению. Если на первой скорости нагнетателя наблюдалось обеднение смеси, то на второй – переобогащение. Пришлось даже временно приостановить серийный выпуск этих моторов. Трудно шла доводка перспективного двигателя М-90, на который НКАП возлагал большие надежды. В результате в должности главного конструктора завода № 29 Туманского сменил Е.В. Урмин.

На совместном заседании СНК и ЦК ВКП(б) 9 декабря 1940 г. рассмотрели программу выпуска самолетов и моторов на 1941 г. Этот важный документ предписывал авиапромышленности прекратить строительство самолетов устаревших типов. Для ближнего бомбардировщика, переименованного по имени главного конструктора в Су-2, был установлен годовой план выпуска для всех трех заводов в 1150 машин (из общего количества 6070 бомбардировщиков), причем 600 Су-2 предстояло построить в Харькове. Вероятно, решение принимали с учетом некоторого перелома к лучшему в работах над ББ-1. Тем не менее, завод № 31 переориентировали на выпуск истребителей ЛаГГ-3. Незавершенное производство, часть оснастки и 70 почти готовых Су-2 передали из Таганрога на завод № 207.

Тем временем на испытаниях М-88 показал удовлетворительные результаты, и серийную постройку мотора возобновили под обозначением М-88Б. В Харькове заменили некондиционные двигатели на многих уже выпущенных Су-2. В декабре 1940 г. не только впервые удалось сдать 40 машин, но и обеспечить задел для выполнения программы следующего года. Налаживание ритмичного производства позволило рассчитать себестоимость самолета, оказавшегося весьма дорогим. Так, харьковские «сушки» обходились стране в 430 тыс. руб., а долгопрудненские еще дороже – 700 тыс. (для сравнения – двухмоторный СБ завода № 22 стоил 265 тыс. руб.). Основные причины такой дороговизны самолетов Сухого крылись в огромных затратах на освоение предприятиями новых технологий, относительно невысокой автоматизации производства, даже на заводе № 135, механической обработке значительной номенклатуры деталей.

Широкое внедрение Су-2 в строевые части началось в январе 1941 г. Вслед за 135-м полком машины из Харькова поступили в 211-й и 227-й БАП. Долгопрудненский завод «взял шефство» над 97-м БАП. Летным экипажам больше всего понравилась теплая, закрытая кабина. Слышались реплики: «Зимой хоть в майке летай, не то, что на Р-5, где мороз пробирает до костей!» К концу марта с Су-2 познакомились руководящие и технические составы 103-го, 210-го и 226-го авиаполков. Однако небольшое количество построенных самолетов не могло удовлетворить командование ВВС Красной Армии. Пришлось удлинять сроки переучивания. Так, для 211-го полка м-ра Ф.Г. Родякина из-за задержек с поставками материальной части пришлось переносить плановые сроки готовности части к боям с января на сентябрь 1941 г.

С декабря 1940 г. по март 1941 г. летчик-испытатель А.К. Долгов провел Госиспытания трех Су-2 с М-88Б. Одна из поступивших машин значительно отличалась от серийных. Целью модификации стало повышение летно-тактических данных до требований 1941 г., т.е. достижения максимальной скорости в 500 км/ч. Для этого маслорадиатор перенесли в центроплан, изменили форму капота и всасывающего патрубка. Весьма громоздкую заднюю башню МВ-5 заменили турелью ТСС-1 со сдвигаемой крышкой. В целом, результаты проведенной работы радовали. Скорость по сравнению с серийными самолетами возросла на 33-38 км/ч, потолок – на 700 м. Впервые на второй границе высотности Су-2 летал быстрее 500 км/ч.

Ведущий инженер А.В. Синельников выразил тревогу по поводу сохранившейся ненадежности двигателей. В то время как на модифицированном самолете он работал вполне удовлетворительно, на серийных машинах пришлось сменить четыре М-88Б, причем три из них вышли из строя после трех часов работы из-за задира и прогара поршней. Штурман к-н Гладинцев отметил ряд достоинств ТСС-1, но и не обошел вниманием недостатки: малые углы обстрела, трудности ведения прицельного огня при работе в потоке воздуха, сложности перевода пулемета из походного положения в боевое и др.

Разбитый Су-2 из 52-го БАП и брошенный на аэродроме самолет м-ра Иванцова из 97-го БАП. Июнь 1941 г.

Бомбардировщики Сухого, захваченные немецкими войсками

По мнению начальника НИИ ВВС А.И. Филина, изменения, осуществленные на модифицированной машине, следовало внедрить в серию после устранения отмеченных дефектов. Но здесь конструкторы проявили поспешность, и уже весной начался выпуск Су-2 с турелями без башен. Тем временем ТСС-1 модифицировали, но ее Госиспытания завершились неудовлетворительно. Сменивший Филина генерал И.Ф. Петров считал недопустимо ослабленной обороноспособность Су-2, и после его вмешательства в конце мая 1941 г. башню МВ-5 на серийных машинах восстановили. Всего построили 250 бомбардировщиков с ТСС-1.

Незадолго до начала войны развернулась дискуссия относительно новых перспективных двигателей. Сухой считал, что уже с осени 1941 г. серийное производство можно перевести под мотор М-89, который начал создавать еще Туманский и развил Урмин. Но, по его мнению, гораздо больше преимуществ в летных характеристиках сулил двигатель Шевцова М-82 – модификация М-81. В качестве перспективных моторов рассматривались также М-90 и АМ-37.

На 1 июня заводы доложили о 413 Су-2, принятых военпредами. Из этого количества известно местонахождение 393 машин (только 5 имели моторы М-87, а остальные М-88 и 88Б). В приграничных военных округах (ВО) Су-2 распределялись так: в Западном – 64, в Киевском – 91 и в Одесском – 22. Кроме того, 124 бомбардировщика имелось в Харьковском ВО, 85 – на заводских аэродромах и 7 – в учебном центре. Несколько самолетов пришлось списать в результате летных происшествий. Остальные, вероятно, или еще не успели принять по месту назначения, или находились на испытаниях. К началу войны общее количество несколько возросло; из 82 ближнебомбар-дировочных авиаполков ВВС Красной Армии 8 в той или иной степени освоили Су-2 и еще 2 не успели получить машины с заводов, хотя план их перевооружения утвердили. Любопытная деталь: все находившиеся вблизи границы 195 бомбардировщиков Сухого (132 исправны) располагались южнее 55 параллели. Их не было ни у авиации флота, ни у других силовых структур.

Тяжелое лето 1941 – го

Вероломное вторжение Германии стало серьезным испытанием для ВВС Красной Армии. Особо сильно пострадали части, находившиеся в западных приграничных округах. Не стали исключением авиаполки, сражавшиеся на самолетах Сухого. Уже во второй половине дня 22 июня 1941 г. бомбардировщики люфтваффе практически безнаказанно наносили удары по тыловым аэродромам Западного особого военного округа, в том числе и по Бобруйскому аэроузлу, где среди других находился 97-й БАП м-ра Е.Л. Иванцова, имевший 50 Су-2 (43 исправных).

Впоследствии выяснилось: потери Су-2 от налетов оказались незначительными, но противник захватил бомбардировщики этого типа, преимущественно принадлежащие 389-му складу, – их собрали, но не успели передать летному составу. Приведя в порядок материальную часть, 97-й БАП с полевого аэродрома Миньки (юго-восточнее Бобруйска) на третий день войны начал наносить ответные бомбовые удары по наступающим соединениям Гудериана. Наиболее напряженный бой с истребителями врага произошел днем 26 июня, когда 25 «сушек» с высоты всего 300 м пытались разбомбить танковую колонну около г. Слоним. Не имея истребительного прикрытия, бомбардировщики активно вели воздушный бой и доложили об уничтожении пяти «Мессершмит-тов», из которых 2 на счету летчика ст. политрука Шаронова и еще один – штурмана этого экипажа л-та Засорина. До этого Шаронов уже отличился: он сумел вывезти с территории, контролируемой противником, раненых пилота и штурмана другого экипажа.

Всего за 26 июня 97-й БАП произвел 34 вылета, лишившись 14 Су-2 (10 сбиты в бою, 2 разбились при перелете, 2 сдали в ремонт). 9 авиаторов погибли, один получил ранение и 14 пропали без вести. По немецким данным, противниками 97-го БАП в районе Слонима являлись Bf 109F из JG53. Действуя парами и четверками, «пиковые тузы» прикрывали свои танки, и хотя несколько истребителей получили повреждения, а машина коммодора м-ра фон Маль-цана (von Maltzahn) совершила вынужденную посадку, безвозвратных потерь не было. Основной ущерб группам Су-2 в тот день нанесли германские зенитки. Хотя в следующих вылетах советские экипажи подняли высоту полетов до 1000-1500 м, потери продолжали оставаться высокими, и к концу июня 97-й БАП потерял боеспособность. 7 июля часть вывели в тыл на переформирование после 146 боевых вылетов. В отчете штаба полка значатся, среди прочего, 14 сбитых в боях «Мессершмиттов».

Также 7 июля вывели в район Харькова остатки сражавшегося на Западном фронте 43-го БАП. Авиаторы части не заявляли о сбитых многочисленных неприятельских самолетах, но отмечали уничтожение 118 (!) танков, 1086 автомашин, 22 мостов, 86 орудий, другой разнообразной техники. Полк не успел закончить перевооружение перед войной и начал бои, имея 20 Су-2 и 30 P-Z. Экипажи смогли выполнить 296 вылетов (170 на бомбардировщиках Сухого) против соединений Гота, лишившись 33 авиаторов, в том числе участников боев в Финляндии орденоносцев к-нов М.С. Кабанцева, П.П. Дусова и А.Н. Авдеева. Последний направил горящий самолет на подходившие к аэродрому Большие Ситцы вражеские автомашины с пехотой.

По донесению командования ВВС Юго-Западного фронта, к началу войны экипажи 226-го и 227-го БАП «боевым применением на Су-2 не овладели, к боям были готовы слабо». В течение первых шести дней они продолжали базироваться на аэродромах Бородянка и Бузовая под Киевом, потеряв от вражеских налетов 3 машины из 114. Только 28 июня оба полка перешли в непосредственное подчинение командира 62-й авиадивизии п-ка В.В. Смирнова и нанесли первые удары по врагу в районе Оструга. В 86 вылетах потери составили 4 машины. Вероятно, все они погибли от зенитного огня, поскольку высота бомбометания составляла около 600 м. Преимущественно использовались ФАБ-50, причем средняя загрузка машины составляла 235 кг боеприпасов. Уже на следующий день «сушкам» пришлось выдержать напряженный бой с «Мессершмиттами» после бомбардировки танков и мотопехоты Клейста. Так, 12 Су-2 из 227-го БАП п-ка Г.П. Турыкина первоначально отбили атаку плотным оборонительным огнем, но, когда строй эскадрильи нарушили вражеские зенитки, асы из III/JG3 использовали предоставленный шанс. По возвращении немцы доложили о 7 победах, из которых 3 занес на свой счет обер-лейтенант В. Бауер (V. Bauer). Советская сторона признала потерю шести машин. Среди не вернувшихся был и экипаж командира эскадрильи м-ра Колокольникова.

Су-2 из 226-го БАП во время атаки

Экипаж докладывает о выполненном задании

Су-2 из 211-го БАП на полевом аэродроме. Молдавия, июнь 1941 г.

Навсегда запомнил летчик 226-го БАП М.П. Одинцов свой восьмой боевой вылет. После налета на гитлеровскую переправу 3 июля 1941 г. вражеские истребители, как отмечалось в отчете, «не оставили на самолете ни одного живого места», получили серьезные ранения летчик и штурман. Самолет еле-еле держался в воздухе, но Одинцов смог благополучно посадить его на своем аэродроме. Михаил Петрович запомнил, что понадобилось 11 бинтов, чтобы его перевязать.

Постоянные налеты советских бомбардировщиков (СБ, Су-2, ДБ-3, Як-2 и других), безусловно, помогли остановить на рубеже р. Ирпень наступление немецких войск, не позволив захватить Киев с ходу. Однако цена этого временного успеха оказалась непомерно высокой. Если на 1 июля в обоих полках, вооруженных «сушками», имелось 87 машин (71 исправная), то вечером 19 июля оставалось всего 34 (половина исправных).

Представляется интересным проследить судьбу 135-го БАП, который наиболее полно освоил самолет Су-2 перед войной. 28 июня 1941 г. командир полка п-к Б.В. Янсен вместе с командиром 103-го БАП подп-ком П.И. Ми-роненко получили приказ перебазироваться из Харькова в район Новозыбкова, где обе части вошли в состав ВВС 21-й армии сначала Западного, а затем Центрального фронта. Они должны были поддержать наземные войска в ходе наспех подготовленного контрнаступления, получившего название Жлобинская операция. Полк имел хорошо сколоченный штаб, а командиры эскадрилий м-р П.О. Пейдус, к-ны В.В. Лебедев, П.Б. Игнатенко, П.В. Костин, ст. л-т Д.Ф. Степанов налетали по 200-400 ч каждый, некоторые имели боевой опыт. Но и здесь действия летчиков оказались слабо увязаны с операциями наземных войск. Главные причины неудач и больших потерь следует искать в слабой подготовке к современной войне высшего командного состава, его неумение грамотно использовать авиацию.

Интенсивная работа 135-го БАП в первых числах июля 1941 г. привела к значительному сокращению числа исправных машин. Трагическим днем в истории полка стало 7 июля, когда после атаки переправ на Днепре сразу 8 экипажей не вернулись из боевого вылета в облачную погоду. Другая беда подстерегала авиаторов над аэродромом Новозыбков: транспортный ПС-84, перевозивший бригаду технического состава, был по ошибке сбит «сушками», в результате погибли 19 человек и 7 получили тяжелые ранения. Как показало расследование, неожиданную агрессивность проявили летчики соседнего 103-го БАП к-ны B.C. Володин и М.А. Яковенко, принявшие транспортный самолет за неприятельский. От сурового наказания их спасли заслуги в сколачивании части и во время финской войны.

Конечно, были на Су-2 и удачные вылеты. 29 июня экипаж 103-го БАП (л-т Т.К. Маслов и ст. л-т Г.Ф. Новиков) принял «Мессершмитт» за свой истребитель и не предпринял никаких мер предосторожности. Но и немец растерялся – он атаковал Су-2 неуверенно, видимо, не будучи до конца убежден, что перед ним советский самолет. Сначала Bf 109 скрылся за хвостом бомбардировщика, а затем неожиданно показался прямо под прицелом пулемета штурмана на дистанции 30 м. Огонь Новикова оказался точен. Возможно, это был первый вражеский истребитель, сбитый пулеметами «сушек» на Западном фронте.

Как это часто бывало, наиболее тяжелые потери авиаполки несли в первые дни пребывания на фронте. Так, 135-й БАП прибыл в район Новозыбкова, имея 43 Су-2, а 103-й – 38. На 10 июля в обоих полках осталось 57 машин или 70% первоначального состава, и практически все были серьезно потрепаны в боях. Погибли или пропали без вести 27 летчиков и штурманов. Чудом уцелел л-т В.П. Плотников из 103-го БАП, которого при падении горящего Су-2 взрывом забросило из кабины на крону высокого дерева, что спасло ему жизнь.

Лучшие экипажи быстро впитывали боевой опыт. Ранним утром 13 июля девятка 103-го БАП, возглавляемая подп-ком Миро-ненко, нанесла удар по немецкому аэродрому Старый Быхов. Тщательно спланированный маршрут полета и строгое радиомолчание в воздухе позволили обеспечить внезапность. По советским данным, в огне сгорели 27 вражеских истребителей. Документы JG51 – именно это соединение базировалось здесь – не подтверждают столь высоких потерь. «Мессершмитты» были хорошо рассредоточены по опушке леса, а от огня пострадали преимущественно немецкие ремонтные мастерские.

16 июля драматический бой провела эскадрилья м-ра Пейдуса из 135-го БАП. После удара по вражеским танкам бомбардировщики на высоте 1600 м подверглись атаке пары Bf 109. Удачно взаимодействуя с другими штурманами, л-т М.А. Лашин метким огнем сбил один истребитель. Здесь ведущий допустил ошибку, увеличив скорость, и машина л-та Полякова, на которой стоял менее мощный мотор М-87Б, стала отставать. Вынырнувший из-за облаков Bf 110 зажег бензобак в левой плоскости, остановился мотор… Все же летчик сумел на планировании перетянуть через реку Сож и совершить вынужденную посадку южнее Пропойска в расположении своих войск. Даже после этого «сто десятый» не прекратил атаки и поджег Су-2 уже на земле; тяжелое ранение получил Поляков, легкое – Лашин. От огня зениток и истребителей буквально не осталось «живого места» на машине ст. л-та Н.И. Старорузского. Особо сильно оказалась разбита кабина штурмана, но л-т Комаров, несмотря на 20 ран, остался жив.

В то время, как на завод в Харьков убыла группа летчиков обоих полков за новыми самолетами, инженерно-технический состав во главе с военинженерами 3-го ранга А.В. Телегиным и Н.Д. Романковым предпринимал героические усилия по ремонту и восстановлению неисправных «сушек». К 24 июля удалось отремонтировать 21 Су-2 восстановительным и 14 – полевым ремонтом.

Су-2 наносит удар малокалиберными бомбами (кадр кинохроники). 1941 г.

Подбитый Су-2 после вынужденной посадки

Самолет перед боевым вылетом (под крылом подвешена ФАБ-250)

Во второй половине июля в бой на Западном фронте вступил 209-й БАП, располагавший 28 Су-2. Это был первый полк «военного времени», подготовленный на самолетах Сухого. Его сформировали в 10-м ЗАП около Харькова.

Все лето Су-2 составляли заметный процент среди ближних бомбардировщиков фронта. 25 июля героический подвиг совершил командир эскадрильи 209-го БАП к-н Х.А. Мамин. Над вражеским аэродромом Боровская его бомбардировщик был зажжен, и летчик направил горящий Су-2 в гущу вражеских машин. В огне сгорели и краснозвездные самолеты, поскольку, отступая, советские войска оставили на этом аэродроме среди другой техники семь Су-2 из 97-го БАП.

Вероятно, ВВС Одесского ВО наиболее организованно встретили войну. Благодаря маскировке и рассредоточению самолетов на аэродромах, противнику удалось уничтожить в первый день не более 3% авиатехники ВВС округа. До конца июня ни один бомбардировщик Сухого не сгорел на земле. Документы зафиксировали: вечером 22 июня первый (возможно, на всем фронте) боевой вылет совершила восьмерка Су-2 из 211-го БАП для атаки переправлявшихся через Прут вражеских войск в районе Лип-каны. Думени. Затем в течение двух дней неоднократно восьмерки этих машин бомбили скопления неприятеля в районе Скулени. Если в первом случае потерь не было, то 24 июня один бомбардировщик подбили зенитки и один потерпел аварию при посадке. 23 июня впервые на советско-германском фронте бомбардировщики Су-2 прикрывали «МиГи» (принадлежали 4-му ИАП).

Обращает внимание, что Су-2 из 210-го и 211-го БАП в начале войны действовали значительно менее интенсивно, чем СБ и Пе-2, не говоря уже о И-16 или МиГ-3. Видимо, летный состав не успел полностью подготовиться к боям. 25 июня командир 20-й авиадивизии, куда входил 211-й полк, генерал А.С. Осипенко наблюдал за боевой работой шестерки Су-2 по переправам: несмотря на оптимистичные доклады экипажей, все бомбы упали с большим перелетом. Остался недоволен генерал и тем, что загрузка каждого самолета не превышала 240 кг. Лишь в середине июля 1941 г. интенсивность боевой работы указанных выше полков возросла, а точность бомбометания несколько повысилась.

Напряженные бои разгорелись на южном фланге после 20 июля, когда немецко-румынские войска вышли к Днестру между городками Ямполь и Сороки. 211-й БАП получил приказ двумя девятками уничтожить вражескую переправу. К тому времени полк перебазировался на Юго-Западный фронт и для увеличения боевой нагрузки использовал аэродром подскока. «Мы бомбили переправу при ураганном зенитном огне, – свидетельствовал маршал И.И. Пстыго, в то время лейтенант. – Все небо от разрывов было в бесформенных чернильных кляксах. Сколько самолетов сбили над целью – не знаю. Может быть, половину. Когда же мы стали недосягаемы для зенитной артиллерии, появились «Мессершмитты», яростно набросившиеся на наши тихоходные машины. Вижу, один Су-2 горит, второй…»

Журнал боевых действий и оперативные сводки полка зафиксировали, что 22 июля не вернулись 8 экипажей, а через день – еще 6. Кроме того, 1 штурман погиб в возвратившейся машине, а 2 самолета приземлились с 40-50 пробоинами. Но и урон противнику удалось нанести значительный. По данным командования 48-го стрелкового корпуса, авиаторам удалось добиться прямых попаданий в переправу и скопления неприятельских автомашин с артиллерией. Удачным был налет на вражеский аэродром Балта (северо-восточнее Ко-товска). Попавший в плен румынский солдат заявил: «Никогда еще русская авиация не проводила такой интенсивной бомбардировки*»

В последних числах июля 1941 г. в приказе Военного совета 18-й армии отмечались «высокое мастерство, отвага и героизм летчиков 210-го БАП (командир подполковник А. В. Кожемякин)». В районе Голованевска они способствовали воинам 17-го стрелкового корпуса выйти из-под удара превосходящих сил противника, сумели подавить огонь его артиллерии и взорвать склад боеприпасов.

Казалось, противник не мог не заметить активных действий бомбардировщиков Сухого. Тем удивительнее, что командование люфтваффе в 1941 г. практически не заинтересовалось летно-тактическими данными Су-2, часто не делало различий между ним и Р-10, считая оба самолета «смешанной конструкции, примитивно оборудованными и маломаневренными». Обычно в отчетах неприятеля машины называли Severski. ANT-51. R-10. Valti. даже Skua, но чаще всего V-11. Отмечались факты широкого участия в боях таких самолетов в вариантах штурмовиков и ближних бомбардировщиков. В первой роли они использовали крыльевые пулеметы и небольшие 10-кг бомбы, не наносившие существенного урона немецким танкам. (Эти данные не соответствуют советским оценкам, так как наши специалисты считали, что в первый период войны экипажи Су-2 недостаточно использовали легкие бомбы АО-8 и АО-25, стандартная загрузка состояла преимущественно из бомб ФАБ-100, в ущерб не менее эффективным ФАБ-50). Почти все немецкие командиры отмечали, что «в роли штурмовика Ил-2 оказался значительно более полезным самолетом; не удивительно, что русские широко применяли последние до конца войны». В роли бомбардировщиков самолеты действовали плотным строем «клин», на высотах 1500-2500 м (по нашим данным, даже ниже). Их редко прикрывали истребители, что сказалось на боевых потерях. По мнению штурмана ближнеразведывательной группы к-на фон Решке (von Reschke), наблюдавшего за несколькими налетами советских одномоторных бомбардировщиков на мосты через Днепр, эффективность оказалась невысокой, и мосты не пострадали. Словом, на первом этапе войны машины Сухого не произвели впечатления на противника.

Су-2, оснащенный десятью пусковыми для PC-132. Осень 1941 г.

По требованиям военного времени

Уже с первых дней войны правительство приняло ряд решений, направленных на увеличение количества выпускаемых Су-2, как и самолетов других новых типов. Прежде всего, с 29 июня 1941 г. Воронежский завод № 450 освободили от ранее выданных программ и перевели на работу по кооперации с заводом № 135. Харьковские заводы «Серп и молот» и «Гидропривод» получали задания только по выпуску фюзеляжей и шасси для бомбардировщиков Сухого. Через несколько дней для улучшения хозяйственных связей филиал завода № 450 сделали филиалом Харьковского авиазавода. Согласно постановлению ГКО от 4 июля, заводу № 135 увеличили план III квартала 1941 г. до 368 Су-2, а заводу № 207 – до 92. Кадровые рабочие получали отсрочку от призыва в армию.

Не меньшее внимание уделялось повышению боевых качеств самолетов. Первым делом предприняли попытки повысить огневую мощь Су-2. На серийных машинах улучшили качество электроспусков, снова вернулись к квартету крыльевых пулеметов и восстановили нижнюю турель МВ-2. В качестве верхней оборонительной установки стали использовать МВ-5м (модифицированная, с непрерывной лентой увеличенных размеров). Она позволяла штурману быстрее переходить от стрельбы к бомбометанию и наоборот.

Удалось ликвидировать перебои с поставкой современных электросбрасывателей. В конце июля были внедрены в серию кассеты мелких бомб КМБ-Су-2, позволившие значительно упростить и ускорить подготовку бомбардировщика к вылету, более полно использовать бомбоотсеки. Полигонные испытания показали, что при нормальной загрузке Су-2 нес около 400 кг бомб АО-2,5, а в перегрузку – до 600 кг. Отметим, что кассеты на Су-2 удалось внедрить в серию значительно раньше, чем на штурмовиках Ильюшина.

Первые же воздушные бои показали, что серьезным недостатком Су-2 является отсутствие защиты рабочего места штурмана. 10 июля 1941 г. главный инженер завода № 135 П.Г. Чепелев обратился с письмом к наркому А.И. Шахурину, главному конструктору П.О. Сухому и зам. начальника ГУ ВВС Я.Л. Бибикову «При работе на фронте Су-2 обнаружена необходимость установки на самолет боковой бронезащиты штурмана. Завод № 135 срочно производит отработку макета бронезащиты штурмана, и по получении брони она будет установлена на все самолеты. За счет дополнительной брони вес возрастет на 35 кг, за счет люковой установки – еще на 30 кг. Исходя из этого, считаю целесообразным для снижения веса и сокращения производственного цикла снять с машины радиополукомпас РПК-2, шторки для слепых полетов, металлическое кресло штурмана, сохранив установку под фотоаппарат АФА-13 лишь на каждом пятом Су-2. Итого, можно добиться сокращения веса на 42 кг».

Чепелев не знал, что сразу после вторжения врага Сухой дал указание разработать усиленную схему бронирования. Уже 26 июня начальник бригады Н.А. Фомин представил, а главный конструктор утвердил вариант бронезащиты, несколько отличавшийся от предложенной серийным заводом, поскольку акцент был сделан на отражение атак снизу, а не сбоку. Военные на первых порах предложили «дать зеленую улицу» обоим вариантам, а затем предпочли схему Сухого.

Тем временем, из г. Бровары, где 29 июля базировался 211-й БАП, поступила телеграмма от инженера полка Бязя с просьбой срочно прислать 42 комплекта бронезащиты для установки на Су-2 в полевых условиях. По данным штаба полка, боевые потери составили к тому времени 2 летчика и 23 штурмана. (Согласно другому отчету, за два месяца войны погибли 4 летчика и 14 штурманов, не считая авиаторов, числившихся как не вернувшиеся с боевого задания.)

К началу августа Подольский завод изготовил 100 комплектов брони по схеме главного конструктора, а завод в Мариуполе – 10 комплектов по варианту харьковчан; заводские бригады срочно выехали на фронт для усиления защиты уже выпущенных самолетов. 9 августа положение с бронированием экипажа Су-2 рассматривалось в правительстве. Вышедшее в тот день постановление ГКО № 441 требовало с 15 августа строить все самолеты с бронезашитой штурмана в виде 8,5-мм листов цементированной стали. Для сохранения центровки и полезной нагрузки с машин отныне снимали радиостанции и радиополукомпасы. Этим же постановлением ГКО обязал Наркомат судостроительной промышленности немедленно обеспечить серийное производство самолетов Су-2 бронеплитами с Мариупольского завода им. Ильича.

Среди работ, проводимых опытным заводом № 289, основное место заняла отработка ВМГ под новые авиадвигатели. Еще до начала войны удалось спроектировать установку под М-89. В июле самолет Су-2 с М-89 был построен на заводе № 135. Новый двигатель почти не отличался по габаритам от М-88Б, лишь имел удлиненный вал редуктора, но обладал большей на 150 л.с. мощностью. После нескольких пробных полетов, удалось с помощью двух стандартных 9-дюймовых маслорадиаторов, установленных в носках центроплана, добиться нормальной температуры масла на всех режимах полета.

С 12 по 18 августа летчик А.П. Деев провел заводские испытания новой машины. По его отзыву, по технике пилотирования самолет мало отличался от серийных и развивал примерно на 50 км/ч большую максимальную скорость на всех высотах. В одном из полетов Деев, уходя от грозы, на пикировании разогнал самолет до приборной скорости 565 км/ч – вибраций и деформаций в конструкции замечено не было. Конечно, двигатель М-89 был еще «сырым». Из-за недостаточного оребрения часто перегревались головки некоторых цилиндров. В то же время, работа сулила большие перспективы. Сразу после проведения заводских испытаний машину перегнали на завод № 289 для отработки и испытаний мотора М-89Б с непосредственным впрыском горючего. Последующие полеты было решено проводить в ЛИИ, но эвакуация помешала их завершить.

Тем временем, под натиском противника пришлось в конце июля эвакуировать в г. Молотов (Пермь) Запорожский моторостроительный завод № 29. В августе серийное производство Су-2 шло неритмично из-за перебоев с поставками кассет, аварийных электросбрасывателей, но больше всего недоставало моторов. На 25 августа на заводе № 135 находилось 35 М-88Б и 80 М-89. Начальник ГУ заказов вооружения ВВС генерал ФИ. Жаров принял решение срочно передать все двигатели М-88Б в Комсомольск-на-Амуре, поскольку положение с выпуском бомбардировщиков ДБ-ЗФ сложилось просто угрожающее, но разрешил использовать для программы Су-2 задел моторов М-89. Действительно, пока «моторный кризис» не удалось преодолеть, несколько десятков модифицированных машин отправили на фронт; на других поставили М-88Б с картерами от М-89.

Еще большие перспективы сулила установка на Су-2 мотора М-82. Самолет удалось построить к началу июля 1941 г., и летчик Н.Д. Фиксон приступил к полетам на аэродроме завода № 289. Уже первые вылеты показали недостаточную приемистость мотора и другие «детские болезни». Зам. наркома авиапромышленности В.П. Кузнецов, который лично контролировал ход испытаний, приказал срочно довести карбюраторы, а дальнейшую работу над Су-2 с М-82 проводить в ЛИИ. Несмотря на все усилия Сухого, Швецова, их коллег испытания машины сильно затянулись. До эвакуации пришлось сменить 3 мотора, 6 карбюраторов, 4 регулятора Р-7… До конца сентября снять летные характеристики не удалось, и в начале октября Су-2 с М-82 переправили в Казань, где с него сделали эскизы ВМГ для использования на бомбардировщике ТБ-7

Рассказ об опытных работах завода № 289 будет неполным, если не упомянуть о создании зимнего эталона серийной машины. Следует также сказать, что имеется весьма распространенная версия о существовании и даже серийном выпуске цельно-деревянного варианта Су-2 (т.н. Су-4), однако документов, подтверждающих ее, до сих пор обнаружить не удалось. Зато точно известно, что коллектив Сухого провел отработку Су-2 в варианте разведчика и артиллерийского корректировщика.

Су-2 с двигателем М-82 на лыжном шасси

Самолет-корректировщик артогня

Опытный Су-2 с мотором М-82

Открытый отсек за двигателем М-82

По мнению ГУ ВВС, в первой роли наиболее подходящими самолетами являлись Пе-2 и Пе-3, но во второй Су-2 был просто незаменим. Проведенные в августе 1941 г. по указанию зам. командующего ВВС генерала И.Ф. Петрова сравнительные испытания Су-2 и двухместного учебно-тренировочного Як-7 показали бесспорное преимущество первого. По мнению ведущего инженера по испытаниям военинженера 2-го ранга В.Я. Магона, машина Сухого «удовлетворяет главным и основным ТТТ, предъявляемым к корректировщику без существенных конструктивных переделок». НИИ ВВС рекомендовал как можно скорее принять самолет на вооружение корректировочных звеньев и эскадрилий. К концу сентября 1941 г. в Подлипках под крылом одного самолета смонтировали 10 направляющих под ракеты PC-132 или РБС-132 (ракетно-бронебойный снаряд). Полигонные испытания прошли успешно. Однако в то время в номенклатуре наркомата боеприпасов стандартным считались снаряды РС-82, и Сухой получил задание переделать под них машину. Планировалось, что с середины октября каждый четвертый серийный Су-2 оснастят пусковыми для РСов, а остальные машины будут иметь узлы крепления для них.

Осталось рассмотреть, насколько авиазаводы выполнили планы правительства по наращиванию серийного выпуска. Мероприятия по включению в состав завода № 135 филиалов увеличили количество работающих почти до 10000 человек. Люди перешли на 11-часовой рабочий день, что позволило довести выпуск самолетов в июле до 94 против 62 в предыдущем месяце. Все же оперативный график, утвержденный А.И. Шахуриным, выполнить в июле не удалось: не хватало парка оборудования.

3 августа ГКО принял постановление № 384 «Об обеспечении самолетами Южного и Юго-Западного фронтов». Отныне директор Харьковского авиазавода И. М. Кузин должен был передавать Военным советам указанных объединений все собранные бомбардировщики. Этим постановлением главком Юго-Западного направления СМ. Буденный и член Военного совета Юго-Западного фронта Н.С. Хрущев обязывались «оказать всемерную помощь… в увеличении выпуска продукции». По воспоминаниям ветеранов, маршал действительно прибыл на завод, где встречался с рабочими, служащими, находившимися там военными авиаторами.

В сентябре фронт приблизился к Харькову. Предприятие несколько раз подвергалось бомбежкам. Несмотря на это, ежесуточный выпуск Су-2 в сентябре возрос до четырех машин, что соответствовало скорректированному правительственному плану. Все светлое время суток не покидали кабин летчики-харьковчане А.И. Калюжнов, ГЯ. Коробко, П.И. Деев и другие, проводившие облет и сдачу готовых самолетов.

Не столь драматично развивались события в подмосковном Долгопрудном. Здесь с началом войны провели малую модернизацию самолета на машинах 4-й серии и подготовили новый эталон Су-2. Но наладить ритмичное производство, создать необходимые заделы деталей руководство предприятия не смогло. Имевшийся станочный парк оказался загруженным только наполовину. В результате, в июле завод № 207 сдал 12 машин, а в следующем месяце лишь 8, т.е. план был выполнен на треть. В результате директора В.П. Горина и главного инженера П.С. Кушпеля с должностей сняли. Новым директором назначили Н.В. Климовицкого, который сразу повысил производственную и технологическую дисциплину. Завод увеличил выпуск Су-2 и сумел сдать в сентябре 5 машин в варианте арткорректировщика и 6 – дальнего фоторазведчика с дополнительным бензобаком; удалось отработать установку РСов и модифицированных фотоустановок АФА-1 и НАФА-19.

На разных фронтах

На войне опыт приходил быстро. В августе 1941 г. многие подготовленные экипажи стали выполнять вылеты ночью и в сложных метеоусловиях, научились маскироваться облаками. Только в 210-м БАП 13 авиаторов наградили орденами за содействие выходу из окружения войск 18-й армии и успешные налеты на переправы врага через Днепр. Среди награжденных были и механики по вооружению – они нередко заменяли раненых и погибших штурманов.

Приведем несколько примеров эффективных действий экипажей Су-2. Вечером 11 августа оперсводка № 85 17-й авиадивизии сообщала, что «у деревни Вишенька (район Белой Церкви, Жашков. Юров) Су-2 не установленной части сбил один Не 113 (так часто советская сторона в начале войны ошибочно называла Bf 109F. – Прим. авт.), который при падении столкнулся с еще одним Не 113, после чего оба упали и разбились. Приборы с обоих истребителей сняты техническим составом 20-го ИАП». Из немецких документов следует, что из боя с советскими бомбардировщиками в районе Василькова не вернулись Bf 109F № 5647 и № 8153, принадлежавшие авиагруппе I/JG3; пропавшими без вести считались унтер-офицер Е. Борн (Е. Born) и фельдфебель Г. Хак(Н. Hack).

О боевых действиях 14 Су-2 из 227-го БАП по аэродромному узлу Белая Церковь стало известно из сообщения Совинформ-бюро от 7 сентября: «Одно из подразделений части п-ка Турыкина под командованием к-на Дятлова налетело на вражеский аэродром в момент, когда на нем стояли в несколько рядов готовые к вылету «Юнкер-сы-88» и «Мессершмитты-109». Не дав фашистским самолетам подняться, наши летчики уничтожили на аэродроме больше 30 вражеских машин. На обратном пути на подразделение советских бомбардировщиков напали четыре «Мессершмитта». В бою наши стрелки-радисты сбили две вражеские машины…».

Су-2 из 226-го БАП. Юго-Западный фронт, 1941 г.

Экипаж Су-2 возле своей машину

Экипажи 135-го БАП перед боевым вылетом

Из отчета генерал-квартирмейстера люфтваффе следует, что несколько авиабомб разрушили ремонтную базу в Белой Церкви, вместе с находившимися там машинами. По меньшей мере, 10 Bf 109F были уничтожены на аэродроме. «Слабый состав наших истребителей еще более сократился», – с сожалением отмечали нацисты. Факт же последующего воздушного боя немцы не признают, поскольку они несколько дней практически не имели исправных «Мессершмиттов» на данном участке фронта.

29 сентября экипажи 210-го БАП, возглавляемые л-том И.Л. Карабутом, дважды атаковали передний край противника. Командир оборонявшейся здесь 96-й стрелковой дивизии оценил действия летчиков «выше всяких похвал».

Почти после каждого боя наши летчики и штурманы докладывали о сбитых «сто девятых». В действительности такое случалось достаточно редко. При всех достоинствах турели МВ-5 ее пулемет ШКАС обладал малой эффективной дальностью и огневой мощью. Он не мог считаться достаточной защитой самолета от атак Bf 109 и Bf 110. Кроме того, некоторые Су-2 имели установки ТСС-1. намного менее удобные для ведения боя с истребителями. Были машины и со снятыми турелями МВ-5, т.к. летный состав считал их слишком громоздкими для одномоторного самолета. Не обеспечивала достаточной защиты снизу и установка МВ-2. Поэтому не удивительно, что большинство заявленных побед не подтверждается немецкими документами.

Не нашел в них подтверждения и таран Екатерины Зеленко, которую в советской историографии принято считать единственной женщиной, совершившей такой подвиг. Эта отважная летчица отличилась еще во время боевых действий в Финляндии (летала на P-Z), за что была награждена орденом Красного Знамени. Она внесла большой вклад в освоение Су-2, одной из первых приступила к полетам на этой машине ночью. За первые месяцы Великой Отечественной Е.И. Зеленко выполнила на самолете Сухого 40 вылетов, среди которых особо успешной являлась бомбежка танков и автомашин противника, проведенная в июле в районе Пропойска. 8 августа 1941 г. ее назначили зам. командира 5-й эскадрильи 135-го БАП «с выплатой скоростной надбавки к окладу». В боевом донесении полка № 034 от 15 сентября говорится, что летчики части совершили 12 сентября 8 вылетов на атаку войск противника и 2 на разведку. «С задания не вернулись три Су-2. Летчик лейтенант Суматохин погиб, летнаб капитан Гаврилов получил ранение. Судьба ст. лейтенанта Зеленко осталась неизвестной. По непроверенным данным летчик (так в тексте. – Прим. авт.) ранен и находится на излечении в Харьковском госпитале». Через несколько дней стало известно об ошибке в донесении. Вернувшийся в строй штурман экипажа л-т Н.С. Павлык, сумевший спастись на парашюте, рассказал о последних минутах жизни его командира. Вероятно, с тех пор и получила распространение версия, согласно которой Е.И. Зеленко в бою с группой «Мессершмиттов» таранила вражеский истребитель на подбитом Су-2. Вылетевший к месту падения ее самолета зам. командира полка м-р А.И. Пушкин обнаружил около села Анастасьевка обгоревший бомбардировщик. Останки летчицы были найдены и захоронены местными жителями, а после войны перезахоронены в Курске.

Зеленко была не единственной женщиной, летавшей на Су-2. Задолго до создания женских полков в 103-м БАП командовала эскадрильей к-н М.Г. Михалева. Ее имя стало широко известно после перелета в июле 1940 г. на самолете «Украина» в составе женского экипажа по маршруту Хабаровск-Львов. В начале июля 1941 г. Мария Григорьевна сумела посадить поврежденный самолет в поле и через трое суток вернуться в часть, а в конце месяца она потеряла сознание в кабине: оказалось, что летчица ждала ребенка, и ее отправили в больницу.

К августу в 10-м ЗАП успели подготовить к действиям на Су-2 и отправить на фронт 97-й и 43-й БАП. Планировалось в сентябре перевооружить на эти машины 189-й и 286-й БАП, а также вывести с фронта для пополнения 209-й и 135-й БАП. Еще 2 полка, авиаторы которых вписали немало героических страниц в нашу историю – 52-й и 288-й – были подготовлены к боям на бомбардировщиках Сухого без отправки в тыл.

К началу боевых действий 52-й БАП, входивший в 62-ю БАД, считался «старой сколоченной частью» и был вооружен СБ и Пе-2. В августе в этом полку собрали все уцелевшие «сушки» из 226-го и 227-го БАП, пополнили его личным составом из этих частей, которые после больших потерь пришлось выводить на переформирование. Освоение Су-2 в возглавляемом Героем Советского Союза м-ром В.И. Артамоновым 288-й БАП началось еще до войны, но сильно затянулось. Лишь в конце июля на полтавском аэродроме к вывозным полетам приступили командиры эскадрилий и звеньев. Только в начале сентября полк, имея 17 Су-2, вошел в состав 66-й АД п-ка ИТ. Батыгина, действовавшей на Южном фронте. По свидетельству механика Д.Я. Хоменко, техническому составу 288-го БАП наибольшие неприятности доставляло касторовое масло, которое использовалось в моторах М-88Б. Во-первых, двигатель «съедал» его слишком много, приходилось постоянно доливать. Во-вторых, попадая в цилиндры, касторка ухудшала работу системы зажигания, требуя частой промывки свечей. И, в-третьих, выброшенное через выхлопной патрубок масло покрывало фюзеляж, стабилизатор, рули высоты. Если самолет не протереть сразу после приземления, пока горячее масло оставалось жидким, касторка затвердевала, и оттереть ее не удавалось даже бензином. А замасленная, шероховатая поверхность сильно ухудшала аэродинамику машины. У командования нашлось множество претензий к руководству 288-го БАП (плохая организация боевой работы, слабая подготовка летчиков и штурманов, тяжелые летные происшествия, в которых потеряли 4 машины).

В августе-сентябре удалось подготовить на «сушках» 2-й отдельный фотоотряд и 9-ю дальнеразведывательную эскадрилью, которая с октября начала действовать в интересах Ставки ВГК на южном фланге Московской битвы. Хотя во втором вылете свои же истребители сбили один самолет, в целом экипажи Су-2 работали успешно, доставив командованию много ценной информации. До конца 1941 г. уже 44 летчика и штурмана были готовы вести разведку на самолетах Сухого.

В сентябре 43-й, 52-й, 103-й, 135-й и 210-й БАП вели бои на Юго-Западном фронте. Здесь противник проводил крупную операцию по окружению советских войск, и ситуация для них ухудшалась с каждым днем. В сложных условиях взаимодействие между наземными войсками и авиацией оказалось неудовлетворительным, что сказалось на эффективности боевых действий. В частности, попытки бомбардировщиков разгромить подвижные группы неприятеля в районе переправ у Кременчуга потерпели неудачу. Хотя экипажи Су-2 доложили о разрушении 25 вражеских переправ, войска Клейста все же сумели форсировать полноводную реку. В некоторых случаях наши потери оказались весьма значительными. Так, 13 сентября немецкие истребители считали уничтоженными 14 Су-2, а советская сторона признала потерю по всем причинам 11 машин.

Штурманы уточняют маршрут (на заднем плане – Су-2 с турелью ТСС-1). Справа – этот снимок летчика Н. Королева и штурмана С. Каргина стал последним – с боевого задания они не вернулись

Частые и вынужденные перебазирования 135-го БАП позволяют лучше понять, в каком трудном положении оказались тогда советские войска. Если до 18 августа авиаторы действовали на Рославльском направлении, то затем по несколько дней работали на Новгород-северском, Конотопском, Роменском… Мелькали названия занимаемых 135-м БАП аэродромов и площадок: 27 августа – Любимов, 30 августа – Лебедин, 31 августа – Голубевка, 7 сентября – Берестов ка, 15 сентября – Голубовка, а с 19 сентября – Смородине В подобных обстоятельствах подготовка к вылетам проводилась спешно, район боевых действий экипажи знали плохо, и ощутимый ущерб противнику им нанести было трудно.

На другом фланге танкистов Гудериана бомбили, в частности, экипажи 97-го БАП, входившего в 61-ю АД Брянского фронта. С 1 по 28 сентября они совершили 562 вылета, в основном уничтожая противника в районе Стародуб, Почеп, Глухов. Характер боевой работы мало изменился относительно начала войны: авиаторы сбрасывали бомбы с высот 700-1600 м с последующим обстрелом целей из пулеметов. К сожалению, часто задача ставилась обтекаемыми формулировками: «Действовать по району. .», что приводило к низкой эффективности. Наиболее напряженная работа отмечалась 2 сентября, когда были выполнены 47 вылетов, при этом 5 экипажей не вернулись. 10 сентября вражеские истребители подбили Су-2 командира полка м-ра Е.Л. Иванцова, но тяжело раненый летчик сумел дотянуть до своего аэродрома. Если в начале сентября в полку насчитывалось 29 бомбардировщиков, то в конце – 22 (15 исправных).

В начале октября командованию удалось воссоздать Юго-Западный фронт и его авиацию. Не последнюю роль сыграла напряженная работа завода № 135, сумевшего с 18 сентября по 4 октября собрать и облетать 54 Су-2. Новые машины позволили пополнить сражавшиеся части. На 4 октября ВВС фронта располагали 474 самолетами, из которых 116 – Су-2. Ни до, ни после этого бомбардировщики Сухого не были наиболее массовыми машинами ВВС фронта.

Поздней осенью 1941 г. одномоторные бомбардировщики чаще других машин встречались в районе Белгорода, Ельца, Ли-вен. В плохую погоду обычно на задания вылетали по 5-7 «сушек» под прикрытием 2-3 истребителей. Низкая облачность прижимала самолеты к земле, и штурманы часто сбрасывали бомбы не по прицелам ОПБ-1, а по нарисованным на нижнем остеклении меткам. Впрочем, результаты поражения целей признали вполне удовлетворительными. В этих условиях от авиаторов требовалось проявить настоящее искусство, и документы говорят, что среди экипажей Су-2 было немало высококлассных мастеров. Так, из отчета штаба 16-й авиадивизии за ноябрь 1941 г. следует, что из 10 экипажей, летавших в любых метеоусловиях, 5 входили в 135-й БАП. Они и в дождь, и в снег обрушивали на головы врага смертоносный груз.

При относительно невысоких боевых потерях частям остро не хватало запасных частей и новых моторов. На 25 ноября в составе ВВС Юго-Западного фронта насчитывалось 93 Су-2, но только 37 из них были исправными. Но даже их подготовить вовремя к боевому вылету удавалось не всегда, так как один и тот же БАО мог обслуживать столь разнотипные машины, как Пе-2 и Су-2, или Ил-2 и Су-2.

До конца 1941 г пришлось списать более 400 Су-2, из которых 222 погибли от бомбежек на аэродромах, были сбиты истребителями или зенитками противника. Наибольший урон вооруженные этими машинами части понесли в первые 3 месяца войны. К сожалению, Су-2 оказались весьма уязвимыми от огня «Мессершмиттов». Интересная статистика приведена в конце 1941 г. в сводке 66-й авиадивизии: при 785 вылетах 288-й БАП безвозвратно потерял 11 Су-2, т.е. 1 самолет на 71 вылет (у СБ этот показатель был равен 8 вылетам, а у Пе-2 – 32). Как видим, статистика говорит в пользу «сушек». Однако следует заметить, что осенью истребительная авиация противника была на Южном фронте значительно слабее, чем летом, а экипажи 288-го БАП наиболее напряженно работали в октябре, когда 308 вылетов выполнили имевшиеся в среднем в день 9 исправных Су-2. При этом м-р Артамонов неоднократно докладывал о возвращении на свой аэродром Су-2, в которых насчитывали до сотни пробоин.

Заслуженное признание самолету и главному конструктору принесли успехи авиаторов 43-го БАП. По официальным данным, к марту 1942 г. экипажи совершили 2377 боевых вылетов, сбросив 379850 кг бомб, более 2 млн. листовок, уничтожили 216 танков, 112 орудий, 1933 автомашины, 4 склада боеприпасов, 515 повозок, вывели из строя 10600 солдат и офицеров противника. По приказу наркома обороны Сталина № 70 от 7 марта 1942 г. полк преобразовали в 13-й гвардейский.

Неоднократно отмечались в приказах командования самоотверженные и результативные действия 135-го БАП, которым с осени 1941 г. командовал м-р Г.М. Корзинников. Только с 25 сентября по 1 ноября авиаторы произвели 630 боевых вылетов, уничтожили, по сводке штаба 16-й авиадивизии, 217 танков (в отчетах немецкие танки не жалели!), 400 автомашин с пехотой, другую технику, при этом своих потерь не было. В феврале 1942 г. полк представили к награждению орденом Ленина и присвоению ему имени Сталина, что являлось тогда особо почетным.

10 февраля 1942 г. командир 76-й авиадивизии п-к В.Г. Рязанов посчитал справедливым преобразовать в гвардейский 52-й БАП. «Полк приобрел большой боевой опыт, действуя умело и уверенно, но без зазнайства и шапкозакидательства, в чем заслуга, в первую очередь, его командира майора А.И. Пушкина», – говорилось в документе, который подписал также командующий ВВС 37-й армии генерал-майор В.И. Шевченко. Но положительного решения возглавлявший Юго-Западный фронт маршал С.К. Тимошенко не принял. А вот в вопросе награждения штурмана 52-го БАП ст. сержанта А.А. Иванова маршал пошел дальше, чем предлагали командиры более низкого уровня. 17 ноября 1941 г. в своем семнадцатом боевом вылете смертельно раненый Иванов до последнего дыхания продолжал вести бой и прицельно сбрасывать бомбы. Командиры полка и дивизии представили его к ордену Красного Знамени, однако 6 декабря Тимошенко написал резолюцию: «Достоин звания Героя Советского Союза». Таким образом, Иванов стал первым авиатором, награжденным Золотой Звездой (посмертно) за подвиг на Су-2.

Звено 52-го БАП. Сталинградский фронт, зима 1942 г. (кадр кинохроники)

Осмотр самолета перед боевым вылетом

Город Молотов – окончательный пункт назначения

Тяжелая обстановка на фронте вынудила развернуть массовую эвакуацию промышленных предприятий из европейской части СССР на восток. Не стали исключением и заводы, производившие Су-2. Перебазирование происходило в сложнейших условиях и очень быстро. Первый эшелон из Харькова в Молотов (ныне Пермь) прибыл 1 октября, а последний – 4 декабря 1941 г. Некомплектная, хаотичная погрузка оборудования под огнем врага и недостаток транспортных средств при разгрузке задержали его монтаж. Да и руководство моторного завода № 19, на площади которого перевели производство самолетов Су-2, оказалось не готово к приему огромного хозяйства: корпуса передаваемых цехов были освобождены лишь после вмешательства уполномоченного НКАП. Восстанавливали предприятие, как тогда говорили, «на базе слияния в единую производственно-хозяйственную единицу» заводов №№ 135 и 207, филиала завода № 450, фюзеляжного цеха «Серп и молот», «Гидропривода», производственной части ОКБ-289. деревообделочного цеха. Уже к началу ноября возник гигант, насчитывавший 1763 единицы оборудования, из которых 1114 составляли металлорежущие станки (для сравнения: в Харькове находилось всего около 800 таких станков). В то же время рабочих оказалось меньше половины от потребности.

Рассмотрев положение дел в г. Молотов и оценив «узкие места», А.И. Шахурин в начале ноября приказал до конца года собрать 70 Су-2 с М-82, восстановив в декабре выпуск трех машин в сутки. Немцы стояли тогда в сотне километров от Москвы, и требовалось как можно быстрее преодолеть кризис авиапромышленности, связанный с эвакуацией. Нарком считал возможным к 15 ноября установить и запустить в работу все вывезенное оборудование. Тут выяснилось, что где-то в пути пропали чертежи ВМГ с мотором М-82 для Су-2, и их пришлось восстанавливать. Требовалось также внедрить различные заменители дефицитных материалов, прежде всего алюминия и меди. 18 ноября зам. начальника ГУ ВВС Я.Л. Бибиков обратился к Шахурину с предложением выпускать каждый пятый самолет в варианте разведчика и корректировщика, «в связи с тем, что ВВС Красной Армии не имеют таких самолетов, а потребность в них для фронта очень большая».

19 ноября 1941 г. ГКО заслушал директора завода № 135 ИМ. Кузина, доложившего о трудностях с восстановлением производства. Стало ясно, что до конца месяца ни одного Су-2 фронт не получит. По мнению секретаря Молотовского обкома ВКП(б) Н.И. Гусарова, из тружеников различных эвакуированных предприятий пока не удалось создать единый производственный коллектив. После бурной дискуссии ГКО принял 2 постановления. В первом говорится о необходимости установить и отработать перспективный мотор М-82 на самолеты ТБ-7, «103», Ил-2иДБ-ЗФ. В документе нет ни слова о Су-2, хотя уже в сентябре собрали две первые серийные машины с М-82 и был хороший задел для их производства. Текст второго постановления оказался еще более суровым для П.О. Сухого и его коллег: завод № 135 должен немедленно развернуть производство Ил-2 с мотором М-82, а выпуск Су-2 прекратить.

Трудно однозначно ответить, почему закончили серийную постройку неплохого, доработанного, весьма полезного самолета Видимо, главная причина крылась в стремлении уменьшить число типов боевых машин и нужного для них оборудования. Несомненно, благоприятные отзывы о воевавших на Су-2 полках опоздали. В то же время, в ноябре авиационные командиры и рядовые летчики исключительно высоко оценивали эффективность, живучесть, неприхотливость штурмовиков СВ. Ильюшина. Многие тогда считали, что лучшего самолета для поддержки войск трудно представить. Вот только бы вернуть на Ил-2 стрелка…

20 декабря завод № 135 получил чертежи Ил-2 с М-82 (их тогда называли Ил-4), и на следующий день началась подготовка производства. Директору Кузину разрешили достроить Су-2 только из задела. Когда выяснилось что перестройка производства протекает недопустимо медленно, в ближайшие месяцы собрать Ил-4 не удастся, Шахурин вовсе ограничил выпуск Су-2 только машинами находившимися в сборочном цехе. Затем убедившись, что строить штурмовики Ильюшина в Молотове нецелесообразно, руководство страны пошло на беспрецедентный для 1942 г. шаг – завод № 135 расформировали, а рабочих и служащих направили для усиления заводов №№ 30 и 381

По предположению старейшего сотрудника ОКБ Сухого М.И. Зуева, на такое решение повлияла нелюбовь нелюбовь Сталина к Павлу Осиповичу. После гибели в катастрофе 12 января 1942 г. В.М. Петлякова Сухой был вызван в Кремль и получил предложение возглавить работу на заводе № 22 по улучшению Пе-2. Он не отказался, но и не согласился. Сталину не понравились эти колебания, и 14 января главным конструктором завода № 22 был назначен А.И. Изаксон, а еще через 10 дней вышел приказ о расформировании авиазавода в Молотове. Сухому не разрешили вернуться в Подлипки, когда фашистов отогнали от Москвы. Получилось так, что самолет ББ-1 (Су-2) увидел свет при непосредственном участии вождя, и он же прекратил его серийное производство.

В общей сложности построили 893 экземпляра Су-2. Из них на заводе № 135 – 785 машин, № 207 – 92, № 31- 16.

Не выходя из боя

Холодной и снежной зимой 1941-42 гг активность боевых действий была невысокой. Задолго до рассвета, в мороз и стужу, механики «сушек» начинали паяльными лампами разогревать моторы. Снежный покров усложнял летчику расчет на посадку, а штурману – ориентировку. В основном, полеты совершали наиболее подготовленные экипажи, поскольку Су-2 было трудно пилотировать в облаках. В этих условиях штурманы перешли на бомбометание не «по ведущему», а с индивидуальным прицеливанием. Заходили на цель ломаными отрезками, с неожиданным разворотом за 5-7 км до атаки. Завидное мастерство демонстрировал во многих вылетах штурман М.А. Лашин из 135-го БАП. При выполнении разведки 23 марта над неприятельским аэродромом он сумел отбить атаки двух истребителей. Один «Мессершмитт» сразу получил повреждение и совершил вынужденную посадку, а второй продолжал преследование и был сбит Лашиным уже над советскими войсками. В плен попал командир 9-го отряда JG52 обер-лейтенант К. Шаде (К. Schade), имевший на счету 27 побед.

Летный состав 52-го БАП. В центре – м-р А.И. Пушкин. На заднем плане – Су-2 М-82

Катастрофа Су-2 из 47-й КАЭ. Погибли летчик сержант М.К. Землянский и штурман л-т И.М. Тишаев. Январь 1943 г.

В феврале на бомбардировщиках 97-го БАП смонтировали десять направляющих для РС-82 и проверили их в боях на Брянском фронте После нескольких успешных штурмовок летчикам дважды объявлял благодарность командующий ВВС 3-й армии генерал Г.П. Кравченко. Он же отметил, что надо «достичь максимальных усилий в восстановлении материальной части», ведь в полках оставались считанные исправные Су-2. Так, 2 марта, в день своей наибольшей активности, 97-й БАП совершил 14 вылетов пятью самолетами. Всего 4 исправных Су-2 насчитывалось в сражавшемся поблизости 209-м БАП.

К тому времени 103-й, 210-й, 211-й, 226-й и 227-й БАП закончили боевые действия на Су-2, переучившись, в основном, на Ил-2. Большинство летчиков положительно воспринимали переход «с фанеры на чугунку». В некоторых штурмовых полках самолеты Сухого использовали как учебно-тренировочные, ведь двухместных учебных вариантов Ил-2 к тому времени еще не выпускали.

В феврале 1942 г. в Молотове для действий на фронте подготовили 826-й БАП м-ра A.M. Бокуна. Часть имела 16 Су-2 с моторами М-88Б и 4 машины с М-82, на которых было решено провести войсковые испытания. В целом, экипажи положительно оценили модифицированный самолет. Следует отметить, что за время обучения и при перелете на фронт с 28 февраля по 9 марта в полку произошли 1 катастрофа, 1 авария и много вынужденных посадок по вине ВМГ самолетов различных модификаций. (Всего же в запасных полках и учебных центрах в 1941-42 гг. с машинами Су-2 случилось 6 катастроф и 17 аварий – цифры, конечно, неприятные, но налет на одно серьезное летное происшествие оказался на 25-30% больше, чем у Пе-2 или Ил-2).

Командование ВВС решило в марте приступить к формированию корректировочных звеньев, а затем и эскадрилий. Су-2 собирали с мест вынужденных посадок, ремонтировали и отправляли в 10-й ЗАП в Каменку-Белинскую. Там экипажи получали около 24 ч летной и 100 ч наземной подготовки. К летчикам-корректировщикам предъявлялись особые требования – каждый должен был иметь общий налет не менее сотни часов.

Вскоре первые 4 корректировочных звена с дюжиной Су-2 убыли на Западный фронт. К лету 1942 г. удалось подготовить и отправить в действующую армию 77 экипажей, из которых 52 летали на Су-2, а остальные – на импортном «Кертис» 0-52. Постоянная нехватка Су-2 тормозила работу ЗАП. К тому же, П.О. Сухой получил указание прекратить все дальнейшие работы по совершенствованию Су-2-корректировщика. Все же, в апреле-мае удалось подготовить 2 первые эскадрильи (КАЭ): 12-ю для Ленинградского и 13-ю для Калининского фронтов.

Трудно, с большими задержками шли Госиспытания Су-2 с М-82. Много времени заняла доводка ВМГ, только 22 апреля 1942 г. бригада испытателей во главе с ведущим инженером А.В. Синельниковым завершила работу. К тому времени к-н СМ. Коробов совершил 35 полетов, большинство из которых выполнялись на лыжном шасси. По мнению НИИ ВВС, ни лыжи, ни увеличенный взлетный вес не сказались на пилотировании самолета. Даже без использования форсажа Су-2 с М-82 летал на малых и средних высотах значительно быстрее, чем с М-88Б, но снизилась дальность машины и недостаточным стал противокапотажный угол, что сделало опасным энергичное торможение при движении по земле.

В первые дни наступления советских войск на Харьков около 40 исправных Су-2, имевшихся в 13-м гвардейском, 52-м, 135-м, 288-м и 826-м БАП, вылетали по 2-3 раза в день на бомбежку войск противника, обеспечивая прорыв танков и конницы. Однако своевременного перебазирования авиации вслед за наступавшими частями организовать не удалось, и количество вылетов сократилось. С каждым днем взаимодействие с наземными войсками и истребителями становилось все хуже. Однажды пара «Мессер-шмиттов» сожгла на взлете с аэродрома Апександровка 3 «сушки», после чего п-к И.П. Горохов, сменивший В.И. Артамонова на посту командира 288-го БАП, приказал летчикам не стартовать без истребительного прикрытия.

Сражавшийся на Брянском фронте 97-й БАП потерял в мае во время бомбежки на аэродроме Ельца почти все Су-2. Оставшимися машинами и личным составом усилили 209-й БАП. Этой части вместе с другими полками ВВС фронта пришлось в неимоверно трудных условиях отбивать начавшееся 28 июня немецкое летнее наступление. В боях на подступах к Воронежу истребители люфтваффе нанесли опустошительный урон многим нашим авиачастям, но 209-й БАП сохранил большую боеспособность, чем, скажем, сражавшиеся по соседству 218-й, 503-й, 874-й ШАП. При этом надо иметь в виду, что тактики ближних бомбардировщиков и штурмовиков отличались..

В целом 209-му пришлось очень непросто в условиях отступления. Достаточно сказать, что полк начал бои в составе 208-й ночной БАД, затем его оперативно подчинили 205-й авиадивизии, а в середине июля ввели в состав 223-й БАД. К сентябрю сохранилось 20 Су-2. Все экипажи выполнили на данном типе от 55 до 170 боевых вылетов, 83 человека были награждены орденами и медалями. Среди наиболее эффективных налетов 209-го полка, по оценкам советского командования, можно назвать рейд пятерки Су-2, ведомой ст. л-том В.А. Верхоланцевым, на железнодорожную станцию Курск. Несмотря на сильный зенитный огонь, вспыхнул склад, и пожар бушевал трое суток.

Еще более напряженные бои шли на Дону и дальних подступах к Сталинграду. При изменении структуры ВВС КА и формировании воздушных армий ВВС Юго-Западного фронта преобразовали в 8-ю ВА, а все дневные бомбардировщики вошли в 270-ю БАД. Она располагала одним полком на «пешках» и тремя на «сушках»: 52-м, 135-м и 826-м (13-й ГвБАП передал свои машины и убыл в тыл). К 15 июня в соединении насчитывалось 40 Су-2 и 20 Пе-2.

Прогрев двигателя М-88Б перед вылетом

Вынужденная посадка Су-2 с М-82. 1943 г.

Необходимо отметить, что в частях 8-й ВА на самолеты Сухого стали «подсаживать» третьего члена экипажа – нижнего стрелка. В одном из боев после разрыва зенитного снаряда заклинило левый элерон, и на поврежденную машину старшины Савельева из 826-го БАП набросились «Мессершмитты». Противник подошел снизу, но неожиданный огонь старшины Грекова из «кинжальной» установки позволил экипажу отбить атаки, а затем посадить бомбардировщик в поле.

Разница в максимальных скоростях на малых и средних высотах между Су-2 с М-88, выдержавших по 2-3 капитальных ремонта, и новенькими Су-2 с М-82 доходила до 100 км/ч, что усложняло их взаимодействие. Вместе с тем, более мощные двигатели новых бомбардировщиков позволили успешно использовать подвешенные под крылья ВАПы (выливные авиационные приборы). Летом нашли широкое применение ампулы со смесью КС – они весьма эффективно поражали живую силу противника. В то время немецкие истребители-охотники начали активно работать в нашем ближнем тылу. На взлете-посадке и на земле они уничтожили несколько Су-2. Чтобы как-то обезопасить свои аэродромы при нехватке зенитных средств, командиры полков приказали в свободное от полетов время организовать дежурство штурманов у турелей МВ-5.

В ходе летних боев 52-й БАП стал одним из лучших в 8-й ВА. В мае полк получил в Молотове 22 последних Су-2 с М-82. Машины первоначально предназначались для 587-го БАП, который формировала М.М. Раскова, но она предпочла Пе-2. При перелете на фронт произошла катастрофа: 30 мая недалеко от села Усмань (северо-восточнее Воронежа) загорелся, а затем взорвался один самолет. Погиб экипаж (мл. л-т В.Н. Ды-дыкин, ст. л-т В.В. Кобцев) и летевший в качестве пассажира воентехник Н.А. Анохин. Первая боевая потеря в этом полку была зафиксирована 2 июня. При выполнении задания погиб пилот мл. л-т Щетилов. Но затем, достаточно быстро освоив модифицированные машины, авиаторы части были благодарны судьбе, что им пришлось снова воевать на творении П.О. Сухого. Практически все ветераны полка, с которыми удалось разговаривать, отзывались о «сушках» с исключительной теплотой. По их словам, это был неприхотливый, надежный самолет-солдат. Многократно машины прилетали с прострелами, а то и отсеченными частями стабилизаторов, рулей, но восстанавливались техсоставом, и через несколько дней снова шли в бой. Среди тех, кто успешно воевал на Су-2 в составе 52-го БАП, был и И.Н. Мартыненко. «Действуя на Сталинградском фронте с 1 августа 1942 г. по 5 января 1943 г. ст. л-т И.Н. Мартыненко выполнял самые ответственные задания, как обнаружение аэродромов и разведка оборонительных рубежей», – отмечалось в наградном материале. Таких вылетов летчик совершил 37.

За весь 1942 г. немецкие истребители и зенитки сбили 64 Су-2, из которых 8 из 270-й БАД в оборонительный период Сталинградской битвы. В среднем в этой дивизии каждый Су-2 успевал выполнить до списания в июле-августе 80 самолето-вылетов, а Пе-2 – только 20 (в 221-й БАД, действовавшей там же на «Бостонах» в июне-июле, этот показатель составлял 19 вылетов). Конечно, было бы преувеличением утверждать, что самолеты Сухого в несколько раз лучше, чем «пешки» или «Бостоны». Нельзя забывать, что среди летного состава 52-го и других полков на Су-2 сохранилось немало кадровых авиаторов, имевших отличную подготовку, опыт полетов еще с довоенного времени. Но и боевые машины теперь реализовали все, что заложил в них конструктор.

Окончание боевой карьеры

К осени 1942 г. количество сражавшихся на Су-2 авиаполков сократилось до двух. Кроме действовавшего в 4-й ВА 288-го БАП, в 8-й ВА по-прежнему воевал 52-й, которому передали сохранившиеся машины 826-го, а затем и 135-го БАП. Несмотря на это, в сентябре в 52-м полку насчитывалось не более 16 Су-2, из которых примерно половина исправных. За каждым самолетом теперь закрепили по 2-3 экипажа. Не только двигатели старых машин с заводскими №№ 22095, 55092, 1910, но и моторы М-82 самолетов №№ 44117, 45118, 47118 выработали 100-часовой ресурс. Следовательно, удалось получить бесценный опыт длительной эксплуатации двигателей А.Д. Швецова на фронте. Не удивительно, что в сентябре в Верхней Ахту-бе летчики-бомбардировщики помогли пилотам 287-й ИАД в освоении первых серийных Ла-5, на которых, как известно, также стояли моторы М-82.

Казалось бы, что могли значить несколько бомбардировщиков Сухого в масштабах фронта в конце 1942 г.? А между тем в ненастную погоду некоторые экипажи сумели причинить значительный ущерб врагу. В ходе советского контрнаступления под Сталинградом одиночные Су-2 удачно маскировались в облаках и почти всегда летали без прикрытия. Экипажи-охотники практически без потерь бомбили составы, автомашины, повозки, аэродромы противника. В одном из вылетов «сушку» по ошибке атаковали краснозвездные истребители, но и они не смогли сбить ее. Очень ценную информацию о германо-румынских войсках экипажи Су-2 привозили из рейдов в неприятельский тыл на глубину 200-250 км.

В середине ноября на разных фронтах находились 41 корректировщик данного типа, из которых 34 боеспособных. Больше всего (дюжина) находилось в сражавшихся под Сталинградом 34-й и 45-й отдельных КАЭ. Последняя, набранная из авиаторов 135-го БАП и возглавляемая к-ном Н.Н. Королевым, за январь 1943 г. совершила без потерь 26 вылетов, из которых 8 были связаны с корректировкой артогня, 14 – визуальной разведкой, 2 – фоторазведкой, 2 пришлось прервать из-за непогоды. Иногда авиаторам удавалось корректировать огонь 1-й артдивизии резерва ВГК по семи целям одновременно. После победы на Волге эскадрилья получила почетное звание 1-й гвардейской.

При прорыве блокады Ленинграда отличилась 12-я КАЭ, обеспечивавшая работу артиллерийского корпуса резерва ВГК генерала Жданова. Командование считало, что артиллеристы не могли бы столь эффективно подавлять долговременные огневые точки противника без «подсказки» летчиков. Латаные-перелатаные Су-2 не развивали скорости более 275 км/ч (по прибору), но отлично держались в воздухе.

Среди недостатков в организации боевых действий отмечались долгая подготовка артиллеристами данных для стрельбы – экипажам Су-2 приходилось находиться над линией фронта более часа. Нередко истребители сопровождения возвращались домой, израсходовав горючее, и корректировщики вели неравные воздушные бои. В одном из них 23 июня 1943 г. около г. Холм погиб экипаж 1 -й Гв.КАЭ (бывшая 45-я): летчик ст. л-т А.П. Дмитриенко (93 боевых вылета) и штурман ст. л-т Н.И. Кукушкин (101 вылет). Надо сказать, что в начале войны Дмитриенко действовал неуверенно, и однажды по ошибке сбросил бомбы на свои войска. Но, отлично освоив Су-2, он стал одним из наиболее подготовленных летчиков 97-го и 209-го БАП, а затем 45-й КАЭ.

Немцы достаточно быстро поняли, какую угрозу их обороне представляют тихоходные машины. По свидетельству летчика 54-го ГИАП Я.Л. Михайлика, FW 190 стремились внезапными атаками с пикирования в первую очередь поджечь Су-2. Уберечь их от мощного огня оказалось очень нелегко. Например, 28 июня 1943 г. четверка Як-1 сумела сохранить корректировщик, хотя погиб истребитель 55-го ГИАП. Большую работу выполнили экипажи 16-й и 47-й КАЭ (соответственно, в районах Архангельское-Каменка и Каменка-Сабурово), входившие в состав 16-й ВА, докладывавшие о подготовке противника накануне боев на Курской дуге.

Тренаж на турели МВ-5 и проверка турели перед вылетом

Экипаж 210-го БАП (Г.В. Сивков и П.И. Земляков) получает поздравления после первого боевого вылета. Экипаж 43-го БАП позирует фотокорреспонденту

В конце 1942 г. с фронта в Петровск Саратовский (15-й ЗАП) вывели 52-й БАП. Его личный состав и матчасть передали корректировочным эскадрильям. Опытные экипажи существенно усилили 14-ю и 15-ю КАЭ. Так, прибывшие туда 14 летчиков совершили на Су-2 от 93 до 244 (!) боевых вылетов. А вот доставшиеся от 52-го полка 9 «сушек» существенным пополнением назвать было трудно, ведь 2 машины нуждались в капитальном ремонте, а 3 – в смене выработавших ресурс моторов.

Отсутствие новых Су-2 вынудило командование ВВС с весны 1943 г. приступить к формированию КАЭ на Ил-2. Несмотря на то, что С.В. Ильюшин для новой цели модифицировал связное оборудование штурмовика, ему не удалось устранить ряд дефектов машины, прежде всего, тесноту задней кабины. По мнению летнабов, «Илы» не предоставляли им необходимых условий работы.

До конца 1943 г. успешно сражались на Су-2 53-я и 54-я КАЭ, возглавляемые ст. л-ми И.И. Касаткиным и А.И. Швецовым (оба – ветераны 52-го БАП). Работали самолеты Сухого и в составе 42-й КАЭ. Как следует из документов этого подразделения, 27 ноября 1943 г. немецкий ас сбил «сушку» № 263105. Эта машина стала одним из последних Су-2, потерянных в бою. Впоследствии на базе 42-й КАЭ ставший м-ром А.И. Швецов сформировал и возглавил 187-й отдельный корректировочно-разведывательный полк, с которым дошел до победы. Но ни одного Су-2 у него в строю к 1944 г. не сохранилось.

Еще в начале марта 1943 г. 288-й БАП вывели с фронта в Моздок для доукомплектования и освоения боевых действий ночью. Все машины оснастили связными рациями РСБ-Збис, радиополукомпасами РПК-10, ночными фотоустановками НАФА-19. Однако переподготовка авиаторов затянулась и была омрачена катастрофой. В ночь на 3 июня 1943 г. при тренировочном полете в свете прожекторов разбился и погиб экипаж Героя Советского Союза Г.Г. Николаева (штурман А.Н. Петров). Руководству полка пришлось приложить большие усилия по преодолению «светобоязни». После нескольких вылетов в конце лета командование 4-й ВА, куда входил полк, решило 288-й БАП расформировать, а личный состав передать в 650-й ночной БАП.

Возглавляемый м-ром А.С. Куценко 650-й БАП стал тринадцатым и последним полком, в котором использовали самолеты Сухого. (Кроме того, на Су-2 действовали, по крайней мере, 12 разведывательных и корректировочных эскадрилий и 18 звеньев. Отдельные машины также использовали 90-я РАЭ, 8-й ОРАП, 205-я ИАД, штаб 6-й ВА, другие части и подразделения), Экипажи полка эффективно и самоотверженно действовали в ходе боев на Кубани. Например, в ночь на 25 июля 1943 г. к-н К.Я. Франчук при помощи САБов смог обнаружить скопление автомашин на Таманском полуострове, а затем точно сбросил на них бомбы. Не менее удачными оказались налеты на причал Новороссийска в ночь на 16 августа. В том же месяце 650-й БАП был награжден орденом Красного Знамени. Известно, что позднее две его эскадрильи из трех воевали на Су-2. В сражении над «Голубой линией» в сентябре-октябре особенно отличились экипажи Н.Н. Малеги и Г.П. Лепаева, с успехом применявшие грозные машины ночью. С аэродрома Славянская полк поддерживал наших моряков в ходе Керчинско-Эльтиген-ской десантной операции, нанеся некоторый урон транспортным перевозкам противника в Крыму. Но время Су-2 заканчивалось. В январе 1944 г. 650-й БАП сдал несколько оставшихся машин и через 2 месяца завершил перевооружение на Пе-2. Символично, что полк вошел в состав 188-й БАД п-ка А.И. Пушкина, который внес значительный вклад в освоение и успешное применение самолетов Сухого.

Подводя итоги, можно сказать, что в силу ряда причин ближний бомбардировщик П.О. Сухого не стал массовым самолетом. Настоящим «Ивановым» советских ВВС оказался штурмовик Ил-2, который поступал на вооружение во все возрастающих количествах, заменил Су-2 во многих ролях и применялся в абсолютном большинстве операций Великой Отечественной войны.

Дмитрий Хазанов

СТО ТЫСЯЧ "ЧИНГИСХАНОВ"

Правда и вымыслы о бомбардировщике СУ-2

В ыдающемуся советскому авиаконструктору, дважды Герою Социалистического Труда П.О.Сухому 22 июля 2000 г. исполнилось бы 105 лет. Друзья и единомышленники Павла Осиповича отметили в этом году и грустную дату: 25 лет, как незаурядного человека нет с нами. Мало кто знает, что спроектированный и построенный в результате проведения конкурса «Иванов» в середине 30-х годов под его руководством ближний бомбардировщик ББ-1 (затем названный Су-2) сыграл важную роль в жизни самого Сухого, а также в формировании коллектива КБ и развитии всей отечественной авиапромышленности. Фраза «Иванов» является первым образцом культурно выполненной машины советской конструкции», которую записали в акте по государственным испытаниям бомбардировщика Сухого беспристрастные военные инженеры, как говорится, «дорогого стоит».

Между тем самолету не слишком везло. Машина строилась большой серией на трех авиазаводах с 1939 по 1942 г., но оставалась в то время «в тени» более удачливых конструкций. Действительно, в предвоенные годы самолет. ББ-1 не участвовал в различных показах авиационной техники и воздушных парадах, его силуэт и летно-тактические данные плохо знали в войсках. Мало что известно об этой машине и любителям авиации нашей страны, поскольку до сих пор не вышло сколь-нибудь заметных публикаций, посвященных истории ее создания и боевого применения.

Зато в последнее время Су-2 стал предметом самых причудливых домыслов и спекуляций. Особенно большую роль уделил этой машине разведчик-перебежчик В. Резун (Виктор Суворов). Стремясь привести любые, в том числе и весьма сомнительные аргументы в пользу своей теории о подготовке СССР к нападению на Германию, он посвятил Су-2 почти две главы в нашумевшей книге «День-М» («Про Иванова» и «Крылатый Чингисхан»). В них Суворов-Резун пытается выдать творение П.О.Сухого за некое секретное чудооружие Сталина, которое не сработало, будто бы, только потому, что Гитлер опередил советского вождя и первым нанес внезапный удар. Якобы, бомбардировщик по проекту «Иванов» создавался исключительно для вероломного нападения на противника, а в оборонительной войне, которую пришлось вести Советскому Союзу начиная с 22 июня 1941 г, он оказался никому не нужен.

Какие только прозвища ни дает Резун в своих книгах одномоторному ближнему бомбардировщику: «воздушный шакал», «крылатый Чингисхан», «небесный убийца». У читателя непременно должно возникнуть ощущение, что ему открывают некие страшные тайны советской авиапромышленности, а также стратегии и тактики ВВС Красной Армии. Насколько же сказанное в отношении Су-2 соответствует действительности? Обратимся к первоисточнику и проанализируем некоторые абзацы книги Резуна.

«Много было у Сталина псевдонимов. Одни отсеклись, забылись и стерлись, другие остались. Псевдоним «Иванов» оставался до самого конца и использовался в ситуациях экстраординарных. Все это я рассказываю вот к чему: однажды, в 1936 г., Сталин собрал авиационных конструкторов у себя на ближней даче, угостил со всем кавказским гостеприимством, а потом поставил задачу: построить самолет (конечно, лучший в мире) под названием «Иванов»» .

Приведенные выше фразы построены на домыслах. Псевдонимом «Иванов» Сталин пользовался наряду с другими. Согласно документам Ставки ВГК, условной фамилией «Иванов» он подписывал документы примерно год: с мая 1943 по май 1944 гг. 0 сборе авиаконструкторов на ближней даче история умалчивает. Более того, сам конкурс на создание самолета «Иванов» в том виде, как он первоначально задумывался, не состоялся.

«Итак, каким же рисовался Сталину идеальный боевой самолет, на разработку которого он отвлекает своихлучших конструкторов, как создателей бомбардировщиков, так и создателей истребителей? Сам Сталин обьяснил свое требование в трех словах – самолет чистого неба. Если это не до конца ясно, я поясню в двух словах – крылатый шакал».

Здесь за эмоциями Резун пытается скрыть непонимание того, как вырабатывались задания на проектирование самолетов. Никогда Сталин не высказывал требований к конструкторам: «Создать самолет чистого неба». Во всяком случае найти подобные документы не удалось. Да и что это означает, понять трудно, а эпитет «крылатый шакал» мало Рро» ясняет суть дела. Для формулирования задания на разработку боевых машин существовали компетентные структуры в составе ВВС, которые, являясь заказчиками, и составляли тактико-технические требования к будущему самолету.

«В ходе работ над проектом «Иванов» чья-то невидимая, но властная рука направляла тех, кто уклонялся от генерального курса. На первый взгляд вмешательство на высшем уровне в работу конструкторов – это просто прихоть капризного барина. Например, некоторые изобретатели хотели ставить на опытные образцы по две огневые точки: одна – для защиты задней верхней полусферы, другая – для защиты задней нижней полусферы. Таких конструкторов поправили – обойдемся одной точкой, заднюю нижнюю полусферу защищать незачем. Некоторые предполагали прикрыть экипаж и важнейшив узлы броневыми плитами со всех сторон. Их тоже поправили: прикрывать надо только снизу и с бортов. Павел Сухой свой «Иванов» в первом варианте сделал цельнометаллическим. «Попроще, – сказал чей-то грозный голос. – Попроще! Крылья пусть остаются металлическими, а корпус можно сделать и фанерным. Упадет скорость? Ничего. Пусть падает» .

Приходится снова не соглашаться с автором «Дня-М»: «большая политика» далеко не всегда определяет те или иные технические решения. Все три варианта «Иванова», создававшиеся как «Сталинское задание», или С3-1, С3-2 и СЗ-З, имели две подвижные оборонительные установки для защиты задней полусферы – нижнюю и верхнюю. В ходе испытаний последней машины выяснилось, что штурману трудно покидать самолет с парашютом в экстренных случаях, поэтому нижнюю установку МВ-2 сняли, оставив широкий люк в полу фюзеляжа. В таком виде самолет и запустили в серийное производство. Надо отметить, что замена металлического фюзеляжа на фанерный была вынужденной мерой. Наша страна испытывала нехватку алюминия, поэтому смешанную конструкцию имел не только Су-2, а большинство тогдашних советских боевых самолетов. Кстати, деревянный фюзеляж увеличил вес серийных ББ-1, но никак не сказался на скоростных характеристиках.

«Некоторые конструкторы предлагали экипаж из трех человек: летчика, штурмана и стрелка. Опять одернули: хватит двоих – саыолеты противника мы внезапным ударом уничтожим на земле, поэтому стрелку в воздухе все равно делать будет нечего. И штурману работы немного. Потому что мы будем действовать плотными группами, как разьяренные осы: смотри на ведущего, следуй за ним, действуй, как он. Так что работу штурмана и стрелка можно совместить; за счет этого добавить бомбовую нагрузку. Все оборонительные возможности снижаются, все наступательные повышаются».

Однако проекты советских многоцелевых одномоторных самолетов с самого начала предусматривали экипаж из двух человек. Столько же авиаторов располагалось в кабинах построенных ранее Р-5, Р-2 и Р-10 – именно их были призваны заменить самолеты «Иванов». Во всех машинах за летчиком располагался штурман-стрелок, иначе называемый летчиком-наблюдателем (летнабом). Ни бомбовое, ни стрелковое вооружение в ходе эволюции ББ-1 (Су-2) добавлено не было. Так что, если оборонительные возможности самолета снизились за счет снятия брони и нижней люковой установки на довоенных серийных образцах, то наступательные не возросли.

«Были построены самолеты «Иванов» Неыана, «Иванов» Поликарпова, «Иванов» Сухого... Калдый конструктор ревниво оберегал все секреты от соперников, но у калдого советского конструктора вырисовывался все тот же «крылатый шакал»: легкий бомбардировщик по виду, размерам и летным характеристикам, больше похожий на истребитель.

Каждый соввтский коструктор независимо от своих конкурентов выбрал все туже схему: низконесущий моноплан, двигатель один – радиальный двухрядный с воздушным охлаждением. Каждый советский конструктор предлагал свой вариант «Иванова», но каждый из собратьев удивительно похож на своих незнакомых собратьев по духу и замыслу. И это не чудо: просто всем конструкторам поставили одну задачу: создать машину для определенного вида работы, для той самой работы, которую через несколько лет проведут японские самолеты в небе Перл-Харбора. А раз работа предстоит та же самая, то и инструмент для ее выполнения каждый конструктор создает примерно одинаковый».

На самом деле «Ивановы» разных конструкторов как раз заметно различались. Так, Н.Н.Поликарпов отстаивал в том чиоле вариант высокоплана, полагая, что «парасоль» обеспечит отличный обзор для экипажа, что очень важно для многоцелевого самолета. «Иванов» Д.П.Гри-, горовича выделялся необычным способом крепления двигателя к мотораме. Когда конструкторы представляли комиссии свои эскизные проекты, то все они были выполнены под моторы жидкостного охлаждения М-34 (АМ-34), а не под двухрядную «звезду», как утверждает Резун. Вряд ли можно говорить, что советские «Ивановы» планировали использовать для такой же работы, как и японские «Накадзима» В5-N, поскольку у нас нигде не упоминалось о борьбе с морскими целями, а фирма «Накадзима» получила задание разработать палубный торпедоносец для базирования на авианосцах.

«Японский самолет В-5N был создан для ситуации, когда ему никто в небе не мешает бомбить. В-5N страшен слабым и беззащитным, страшен при внвзапном нападении. Страшен, как стая свирепых кровожадных гиен, которые не отличаются ни особой силой, ни скоростью, но имеют мощные клыки и неожиданно нападают на того, кто слабее, против того, кто не лдет нападения и не готов его отражать. А при чем тут наш родной советский «Иванов»? А при том, что он почти точная копия японского воздушного агрессора «Накадзима» В5-N».

Утверждение о «почти точной копии» «японца» в Советском Союзе более чем сомнительно. За исключением весьма отдаленного внешнего сходства в этих самолетах мало общего. С таким же успехом можно назвать Ла-5 «почти точной копией» FW-190 или наоборот. Начнем с того, что В5-N прежде всего не бомбардировщик, а торпедоносец. Его создавали для действий над акваторией морей и океанов, что определило требования к конструкторам. В ряде случаев, например при атаке американских авианосцев «Лексингтон» и «Йорктаун» во время боев в Коралловом море в мае 1942 г., японские летчики умело преодолевали мощную ПВО союзников, так что нельзя считать этот самолет пригодным лишь для нападения на беззащитные цели.

«Группы из десятков Ju 87 наносили внезапные удары по «спящим» аэродромам и этим ударом очищали себе небо... «Иванов» создавался позже ~и87. Поэтому характеристики «Иванова» были выше, и конструктивно два самолета сильно отличались. Но по духу и замыслу, по способам применения и по отводимой им роли Ju 87 и «Иванов» – близнецы. А самолету «Накадзима» В5-N «Иванов» – родной брат не только по замыслу и по духу, но и по основным характеристикам» .

«Группы из десятков Ju 87», атакующие советские приграничные аэродромы, являлись не более, чем распространенным штампом. По отчетам германских «воздушных флотов вторжения», эти типы машин не участвовали во внезапной атаке районов базирования нашей авиации 22 июня 1941 г. К тому же «Юнкерсы-87» нельзя считать близнецами «по духу, замыслу, способам применения и отводимой им роли» с нашими Су-2, поскольку последние не были предназначены для ударов с пикирования, а Ju 87 абсолютное большинство атак выполняли, стремительно снижаясь над целью. Следовательно, при конструировании машин закладывались совершенно разные запасы прочности. В тактико-технических требованиях к советским «Ивановым» и японским торпедоносцам для флота практически нет общих пунктов. Если от наших конструкторов требовалось достигнуть скорости 420 – 430 км/ч, практического потолка в 9000 – 10 000 м, нормальной дальности в 2000 км, при бомбовой нагрузке 200 – 500 кг и вооружении из трех – пяти пулеметов, то перед специалистами фирмы «Накадзима» стояла задача: размах крыла самолета не должен превышать 16 м, а в сложенном положении – 7,5 м для соответствия габаритам авианосных лифтов-самолетоподъемников, вооружение должно состоять из 800-кг авиационной торпеды или аналогичного запаса бомб на внешней подвеске; с этой нагрузкой крейсерская норыальная продолжительность полета задавалась в 4 часа, а в качестве стрелкового вооружения японские моряки посчитали достаточным установить лишь один подвижный пулемет у стрелка. И что же здесь общего?

«В максимальной степени сталинские требования выполнил авиаконструктор Павел Осипович Сухой. Он стал победителем конкурса. В августе 1938 г. «Иванов» Сухого под маркой ББ-1 (ближний бомбардировщик первый) пустили в серию сразу на двух заводах. Затем его начали производить на третьем: строился гигантский четвертый завод, а кроме того, заводы, производившие другие типы самолетов, были готовы по приказу переключиться на производство «Иванова». В сентябре 1939г. группа Сухого в знак поощрения была выделена в самостоятельное конструкторское бюро. В 1940 г., после введения новой системы индексации «Иванов» в честь своего создателя получил название Су-2. Это был первый серийный самолет одного из величайших авиационных конструкторов ХХ века. До 22 июня самолетами Су-2 были полностью укомплектованы 13 авиационных полков, в каждом по 64 самолета» .

Казалось бы, здесь приводятся общеизвестные факты из биографии главного конструктора и его КБ. Но решение Комитета обороны о запуске в серию ближнего бомбардировщика П.О.Сухого под обозначением ББ-1 было принято в конце марта 1939 г., в августе того же года Сухого назначили главным конструктором, а в мае 1940 г. предоставили опытную базу в подмосковных Подлипках. К июню 1941 г. наша авиапромышленность сдала военпредам только 413 Су-2 (из расчетов Резуна выходит примерно вдвое больше), а к началу войны полностью был оснащен этими самолетами только один 135-й бап и еще семь авиаполков получили по нескольку «сушек».

«Сталинский замысел: создать самолет, который можно выпускать в количествах, превосходящих все боевые самолвты всех типов во всех странах мира вместе взятых. Основная серия «Иванова» планировалась в количестве 100 – 150 тысяч самолетов. Вот мы и подошли к главному. Сталин планирует выпустить самолет самой большой в истории человечества серией. Это не самолет для оборонительной войны. Это самолет-агрессор» .

Еще «убедительнее» выглядел бы этот абзац, если бы ближних бомбардировщиков (которые являются «агрессорами» по определению, в отличие, скажем, от гражданских самолетов) Сталин задумал построить, скажем, миллион. Но в архивах нет ничего даже отдаленно похожего на приводимые Суворовым цифры. 7 декабря 1940 г., когда ББ-1 удалось в целом освоить в производстве, вышло совместное Постановление Совета Народных Комиссаров и ЦК ВКП(б) «0 программе выпуска самолетов, авиамоторов и авиационных винтов на 1941 г. ». Согласно этому чрезвычайно важному документу за весь 1941-й год планировалось выпустить тремя заводами всего 1150 ближних бомбардировщиков Сухого. Уже в ходе войны планы несколько раз корректировали, но «гигантский четвертый авиазавод» (какой?!) подключать к программе Су-2 никогда не собирались.

Резун неоднократно пишет: не важно, что в действительности получилось, а важно, что замышлялось, то есть не важно, что говорили или подписывали советские руководители, а важно, о чем они думали. Но, к сожалению, мы (в отличие от Резуна) не обладаем способностью читать мысли давно покойных советских лидеров. Да и вообще подобное занятие относится скорее к мистике (или к шарлатанству), а не к истории.

«Возникает вопрос об истребителях прикрытия. Бомбардировщик в бою, особенно ближний бомбардировщик, действующий над полем боя и в ближайшем тылу противника, должен прикрываться истребителями. Если бы вместе с Су-2 было заказано соответствующее количество истребителей прикрытия, то Су-2 можно было бы использовать в любых ситуациях, например, для нанесения контрударов по агрессору, напавшему на Советский Союз. Но, истребители в таких количествах не были заказаны, поэтому была только одна возможность использовать Су-2 в войне – напасть первыми на противника и нвйтрализовать вго авиацию. Другого применения беззащитным Су-2 нет. Вот почему решение о выпуске минимум СТА ТЫСЯЧ легких бомбардировщиков Су-2 было равносильно решению НАЧАТЬ ВОЙНУ ВНЕЗАПНЫМ УДАРОМ ПО АЭРОДРОМАМ ПРОТИВНИКА» .

На самом деле в «Программе выпуска самолетов...» говорилось, что план выпуска истребителей новых типов на 1941 г. составляет 8510 машин, в то время, как бомбардировщиков всех типов – 6070 штук. С началом боевых действий цифры корректировались в пользу истребителей. То, что в начальный период войны нечем было прикрыть ударные самолеты, объяснялось внезапным нападением противника в первую очередь на аэродромы, где базировалась истребительная авиация, и плохой организацией боевых вылетов со стороны командного состава. Вопрос, почему Су-2 можно было использовать только для внезапного нападения на аэродромы противника, а аналогичные по летным данным и назначению польские РZL 23, английские «Бэттлы», японские Кi-32 или, скажем, итальянские Ва-65 оказались вполне пригодны для выполнения самых разнообразных задач, остался открытым.

«Су-2, как и «Ивановы» других конструкторов, был многоцелевым: легкий бомбардировщик, тактический разведчик, штурмовик. Конструкция была предельно простой и рациональной. Су-2 годился к массовому производству больше, чем любой другой саиолет в мире... Управление Су-2 было двойным – и для летчика, и для сидящего за ним штурмана-стрелка. Поэтому не надо было выпускать учебный вариант самолета: ка»дый боевой Су-2 был доступен летчикулюбой квалификации: грамданскому пилоту и девчонке из аэроклуба. Отлвтчиков не требовалось ни владения высшим пилотажем, ни умения летать ночью, ни умения хорошо ориентироваться на местности и в пространстве. Им предстояла легкая работа: вылететь на рассвете, пристроиться к мощной группе, лететь по прямой и заходить на цель» .

Отчеты заводов и строевых частей показывают, что Су-2 не был ни простым в производстве, ни слишком легким в освоении. Так, себестоимость одной построенной в Харькове машины после того, как удалось отладитьтехнологический процесс,составляла 430 тыс. рублей, то есть Су-2 стоил в 1,6 раза дороже, чем цельнометалический двухмоторный СБ!

Что касается «владения высшим пилотажем», то для экипажа бомбардировщика это звучит довольно глупо. Не рассчитан самолет для этого и не предназначен. А что Су-2 был относительно прост в управлении, то к этому, как известно, стремится любой авиаконструктор. Тем не менее, ряд операций, например заход на посадку, было необходимо тщательно отрабатывать с летным составом, чтобы избежать происшествий. То, что большинство экипажей все-таки успели хорошо обучить пилотированию Су-2, во многом определило сравнительно низкий уровень потерь среди этих машин и их долгую фронтовую жизнь.

«Осенью 1940 г. в Бессарабии под Котовском формировался наш 211-й ближнебомбардировочный авиационный полк, вооруженный самолетами Су-2... Самолет производил сильное впечатление. Бомбардировщик, а вид, как у истребителя – небольшой, компактный, красивый» (здесь Резун приводит отрывок из воспоминаний маршала авиаци"и И.И.Пстыго, опубликованных в книге Л.М. Кузьминой: «Генеральный конструктор Павел Сухой»). В этом отрывке следует обратить внимание на время и место формирования полка: это рядом с Руыынией, это против Румынии. Это наш «крылатый шакал» готовится вцепиться в горло тоыу, кто слабее» .

В первые месяцы войны ВВС Красной Армии действительно осуществили немало рейдов против стратегических объектов на территории Румынии. К ним привлекали бомбардировщики СБ, ДБ-ЗФ, Пе-2 и даже входившие в состав «звена Вахмистрова» истребители И-16 с бомбами, подвешенные под крылом ТБ-3 («Авиамастер» писал об этом в № 4/1998). Однако бомбардировщики Су-2, в том числе из 211-го бап, в этих налетах не участвовали. Видимо, основная причина состояла в том, что экипажи части не успели в достаточной степени освоить «сушку», ведь программа изучения машины в полку была рассчитана до сентября 1941 г.

«В 1941 г. Красная Армия применила грозное и совершенно нвобычное оружие: наземные подвижные реактивные установки залпового огня БМ-8 и БМ-13, которые вошли в историю как «Сталинские органы», или «катюши». Они стреляли снарядами М-8 (калибр 82-мм) или М-13 (калибр 132-мм). Залп нескольких установок – это лавина огня со скрежетом, ревоы и грохотом. Многие германские солдаты, офицеры и генералы свидетельствуют, что это было жуткое оружие. Реактивные снаряды М-8 и М-13 применялись также и на многих типах советских самолетов, в основном, на Ил-2 и Ил-10. Но мало кто помнит, что реактивныв снаряды первоначально разрабатывались для самолетов «Иванов», группы которых должны были стать «летающими батареями». Реактивные снаряды были грозным оружием, особенно если его применяли внезапно сразу десятки самолетов с предельно малой высоты» .

Как известно, реактивное оружие на наших самолетах впервые применили в ходе боев над рекой ХалхинГол в августе 1939 г. Тогда ряд истребителей оснастили снарядами РС-82, а некоторые СБ приспособили для установки под крыльями более мощных РС-132. После успешных испытаний планировалось вооружить этим оружием определенную часть наших самолетов, но реально перед войной реактивные снаряды устанавливали только на И-15бис, И-153 и И-16, которые предназначались для использования в роли штурмовиков. Затем основным «потребителем» ракет стали Ил-2. В число типов самолетов, на которые устанавливали (или планировали установить) «эрэсы», Су-2 не входил до осени 1941 г., не говоря уже о том, что для них не разрабатывалось специально никакого оружия, не считая кассет для мелких бомб. Даже после успешных испытаний лишь единичные экземпляры этого самолета получили реактивное оружие, хотя для него заводы выпускали подвески.

«Идея крылатого Чингисхана не умирала. Советские конструкторы никак не хотели от нее отказаться. В 1943 г. конструктор Дмитрий Томашевич выдал давно начатый, но изза германского нападения и эвакуации поздно завершенный штурмовик «Пегас»... Простота и дешевизна – на саиом последнем пределе. Самолет могла строить любая мебельная фабрика. Причем потоком. При этом «Пегас» несдве 23-мм автоматические пушки, крупнокалиберный пулемет и бомбу в 500 кг. Летчик был прикрыт броней, защищавшей его от пуль крупнокалиберных пулеметов и даже от 20-мм снарядов. Броней были прикрыты бензобаки и другие жизненно важные узлы. Бензобаки в случае необходимости сбрасывались. Огневая мощь и надвжная защита от огня с земли делали этот поистине самый дешевый и простой из всех самолетов грозным противником» .

Самолет Сухого, по крайней мере в том виде, как он был запущен в серию, являлся ближним бомбардировщиком. Этим определялись бронирование, наступательное и оборонительное вооружение, решение вопросов живучести и др. Обстоятельства вынудили применять Су-2 в первом периоде войны для штурмовки немецких войск, но сравнивать Су-2 со «специальными» штурмовиками такими, как Ил-2, Су-6 или «Пегас», в принципе неправомерно.

Подводя итог, надо сделать вывод, что реальные факты из истории Су-2 никак не соответствуют той легенде, которую придумал об этом самолете Суворов-Резун. Ближний бомбардировщик Сухого был вполне типичным продуктом своей эпохи, воплощением принятыхтогда во всем мире концепций боевого применения авиации. Среди самолетов подобного класса можно вспомнить, помимо уже названных, немецкий «Хейнкель» Не-170, японские Кi-15, Кi-30 и Кi-51 или американские «Валти» V-11 и Кертисс «Шрайк». Даже у шведов в начале 40-х годов состояла на вооружении аналогичная машина – одномоторный двухместный легкий бомбардировщикмоноплан SААВ 17. Может быть нейтральная Швеция, которая ни с кем не воевала вот уже полторы сотни лет, тоже в глубокой тайне готовила внезапную массированную агрессию против своих соседей?